Принцесса Торн

– Так и есть. – Я подошла к окну и стряхнула пепел на драгоценные кусты маминых роз. Было приятно заставить немного пострадать людей, к которым испытывала такую горечь и злость.

– Мы хотели защитить тебя. – Отец бросился за мной, пытаясь обхватить за плечи. Я сбросила его ладони. – Хочешь верь, хочешь нет, но мы не стремились причинить тебе боль. Мы любим тебя. И хотели избавить тебя от неудач. Мы думали, что сможем. С нашими связями и влиянием. Мир лежал у наших ног, и мы считали, что сумеем оградить тебя от всех его недостатков. Мы не хотели, чтобы на тебя повесили ярлык. Не желали, чтобы ты стала изгоем. Поэтому преуменьшили значимость твоего состояния.

– В дислексии нет ничего постыдного. – Я повернулась к нему. – Ты взял невинную неспособность к обучению и превратил ее в обузу. Ты ранил меня.

Закрыв глаза, отец сделал глубокий вдох. Я могла сказать, что он был опустошен – мой отец никогда не проявлял эмоций, так что для него это уже стало огромным шагом. Я наслаждалась его душевными терзаниями.

– Хэлли…

– Признай это, – оборвала я его. – Я невидимка. Меня нет ни в этом доме, ни в этих комнатах, ни в твоей душе, ни в твоих венах. Ты пытаешься, но я вижу, что не вкладываешь в эти попытки душу. Знаешь, откуда мне это известно?

Он моргнул и уставился на меня, готовясь к удару. Я улыбнулась.

– Я знаю это, потому что ты отказывался видеть, к чему все привело.

– В каком смысле? – По настороженному выражению лица отца я поняла, что его ждет удар.

– Крейг, – с трудом выдавила я это имя, отступая на шаг. – Крейг подвергал меня сексуальному насилию. Годами.

Мир перевернулся, когда мой отец, впервые с момента моего рождения, пролил слезы. Он повернулся ко мне спиной, чтобы я их не видела. Прижался лицом к стене, его плечи неудержимо дрожали.

– Нет, – послышалось оханье от двери. – Нет, нет, нет.

Мама стояла там в своем кашемировом костюме, ее пальцы порхали над губами. Она пораженно уставилась на меня.

– Хэлли, скажи мне, что это неправда.

Почему-то я никогда не думала, что мне поверят, если я расскажу. Не думала, что воспримут меня всерьез. Наверное, родители не считали меня такой уж глупой, какой пытались выставить.

– Я ничего тебе не скажу. – С непроницаемым выражением лица я отвернулась от нее, взяла один из бокалов с виски со стола и швырнула его на пол. – Тебя сложно даже назвать моей матерью. Кроме того, что ты меня родила, тебя в моей жизни практически не было.

– Конечно, я твоя мать! – Мама подавилась воздухом. – Тони, сделай что-нибудь.

Сквозь отражение в безупречно чистом окне я видела, как она рухнула на пол, соскользнув по одной из стен.

– Если это правда… – Отец подошел ко мне с раскрасневшимся и озлобленным лицом. – Если он действительно причинил тебе боль…

– О боже, пап, вот только этого не надо. – Я опустилась на его стул, скрестив лодыжки на столе. – Часть с «если» бессмысленна и оскорбительна. Тем более что, насколько я помню, ты баллотировался на переизбрание, пообещав не замалчивать проблемы женщин, их опыт и борьбу.

– Я не сомневаюсь в твоих словах. – Он опустился на одно колено, безуспешно пытаясь поймать мой взгляд. – Просто пытаюсь понять… пытаюсь осознать то, что здесь происходит…

– Не беспокойся. – Я отмахнулась от него. – Никаких слов не хватит, чтобы описать то, через что мне пришлось пройти. Пережитое пропитано стыдом, болью и сожалением. Вы правильно сделали, что выпустили статью без меня. Я действительно больше не часть этой семьи. Мистер Локвуд? – позвала я, бросив взгляд на дверь.

Рэнсом появился, точно призванный демон, сложив руки за спиной.

– Мисс Торн?

– Наша следующая остановка – квартира моей сестры в центре Далласа. Не могли бы вы позаботиться о том, чтобы машина была готова?

– Конечно, – с готовностью ответил он, и блеск в его глазах поведал о том, как он горд за меня.

И тогда это случилось. Из всех моментов, всех дней, всего того времени, что мы провели вместе.

Словно удар в живот, меня настигло ужасающее, трагическое осознание того, что я влюблена в Рэнсома Локвуда.

Осиротевшего. Бездушного. Бессердечного. И сломленного.

Влюблена как в его хорошие черты, так и в плохие. Уродливые части, которые настолько прекрасны, что я не могла думать о нем и дышать одновременно.

Я влюблена в то, как он заставлял меня чувствовать себя, в то, кем побуждал меня стать. Когда Рэнсом уйдет, он заберет мое сердце с собой, и я ничего не смогу с этим поделать.

В оцепенении я встала и направилась к двери. Родители пытались остановить меня. Мама бросилась к двери, отчаянно моля меня остаться. Я обошла ее стороной, ощущая спокойствие, глядя на состояние родителей, но наполняясь паникой из-за того, что я влюблена в Рэнсома.

– Сначала мы заедем в полицейский участок.

Рэнсом сообщил эту новость со спокойной уверенностью человека, который знал, что не встретит сопротивления. Отступать некуда. Мои действия в доме родителей уже нельзя отменить. Да я и не хотела этого. Крейг совершил зверский поступок по отношению ко мне, и он заслуживал расплаты.

– Будет неловко. – Я покусывала ноготь большого пальца, глядя в окно.