Принцесса, у которой болела голова

По ночам ей снилось странное существо, похожее на чернильную кляксу, ежа и мокрого медвежонка одновременно. Существо выло и орало, разбрасывая вокруг чернильные пятна, прожигающие дырки во всём вокруг. Звук был то низким, то пронзительным, как плач младенца. Майра пыталась зажать уши, но ор был внутри головы. Почему-то этот звук переносил её в странное место: редкий сосновый лес, запах разогретой солнцем хвои, извивающиеся под ногами буро-оранжевые корни и внезапный обрыв. С обрыва – вид на тонущие в дымке вершины горной гряды. Из леса веет ужасом и чем ярче косые лучи солнца, тем сильнее дрожь в ногах, тем ближе жмётся она к обрыву. Песок из-под ног сыпется вниз, ужас накрывает с головой, наконец всё опрокидывается… и Майра с криком просыпается.

***

Здесь, на плато, сон приходил реже, но приходил. Ли как-то пыталась расспросить, обещая помочь, но Майра отвечала, что не помнит. У Ли тоже не было матери, но уже давно. Обсуждать свою потерю Майра не собиралась. Ей казалось, что здесь, на камнях, в странном доме с запутанными коридорами и выходами, который они как-то умудрились построить – а ведь Майра сама видела стройку и варила кашу для строителей, вполне обычных деревенских каменщиков и плотников! – в этом странном доме можно жить тихой безопасной обычной жизнью.

Глава 5. В которой Йон и Ку попадают в карцер

Йон и Ку заперли в карцер. Там было совсем не страшно: маленькая комнатка с зарешеченным окошком под самым потолком и тюфяками на полу. Зимой бывало холодно, но сейчас южная стена прогревалась весенним солнцем. Близняшки бывали тут регулярно и относились к карцеру как к отдыху от скучных уроков и молитв. В тюфяках были припрятаны самые необходимые вещи: пара книжек из монастырской библиотеки, два небольших, хорошо заточенных кухонных ножика, моток суровых ниток и пучок булавок.

Двух малышек нашли на берегу семь лет назад – после крушения чужеземного корабля. Ни куда плыл этот корабль, ни кто родители девочек, ни почему они, даже потеряв сознание, крепко держались за руки, никто так и не узнал. Девочек отвезли в монастырский приют, а из обломков корабля построили сарай для лодок.

Йон и Ку росли в монастыре и о том, что было до крушения, ничего не помнили. От местных они отличались иссиня-чёрными волосами, смуглой кожей и буйной фантазией. Учёба давалась им легко, а всё свободное время сёстры тратили на проказы.

В столовой за учительским столом теперь всегда проверяли содержимое солонки и сахарницы. А после одного случая учителя, прежде чем полить соусом овощи, капали пару капель на ладонь, размазывали пальцем и касались пальца кончиком языка. Ритуал странный, но всё лучше, чем ходить с чёрными или красными зубами или задыхаться, глотнув красного перца.

Чернила в чернильницах тоже приобретали неожиданный цвет и консистенцию, но что туда подмешивали неугомонные воспитанницы, выяснить так и не удалось. А сколько ночей сёстры провели в карцере за разрисовывание учебников и сборников молитв, и не сосчитать.

Как-то зимой матери-настоятельнице пришлось переселиться в другую спальню, потому что на чердаке, прямо над её головой, раздавался пронзительный вой, переходящий в визг. Обряд изгнания духов не помог, специальные молитвы тоже. Наконец, чердак обыскала наставница близняшек. Бутылочное горлышко было вставлено в щель под рассохшимся окном северной стены. Наставница подумала было, что, если щель чуть расширить и вставить горлышки от бутылок другого размера… Но додумывать эту мысль не стала.

Последняя выходка потребовала серьёзной подготовки. Близняшки месяц помогали в швейной мастерской: распутывали нитки и сматывали их в клубки, распарывали старую одежду, плели из длинных лоскутков пёстрые коврики. Между делом Ку умудрилась пробраться в кладовую, где хранились мерцающие шелковые ткани и блестящие стеклянные бусы.

Змея получилась совсем как настоящая: сине-зелёные переливающиеся чешуйки, жёлтое брюшко, чёрно-золотая корона на голове, изумрудные с чёрными вертикальными зрачками глаза. После нескольких неудачных экспериментов внутрь насыпали мельчайшей гальки с пляжа. С такой набивкой привязанная за нитку змея скользила по каменному полу грациозно, как и положено уважающей себя змее. Мать настоятельница, увидев блестящее извивающееся тельце у самой своей юбки, визжала так, что даже заснувшие младшие воспитанники вскочили и дружно зарыдали. Воскресная проповедь была сорвана, а сестёр заперли в карцер.

Сёстры валялись на тюфяке и читали «Историю дальних плаваний». На полу были разложены соломенные куклы, изображавшие Мать-настоятельницу и Старшую мать- наставницу с булавками в верхней части туловища. Младшую наставницу решили пока пощадить.