Принцесса в академии

Весь остаток занятия я пробыла невидимкой, а учащиеся, выстроившись в очередь к кукле, отрабатывали упражнение. Каждому был выдан кошель с монеткой. Задача «хищницы» состояла в том, чтобы выпросить у принца деньги на новое ожерелье, а испытуемого – изыскать уважительную причину для отказа. Помощница профессора Адаманта имела лишь самое отдаленное сходство с особой женского пола. Она говорила фальшивым писклявым голоском, размахивала руками на шарнирах и надувала неровно накрашенные губки. Но дело своё знала туго: хитрила, уговаривала, временами пускала глицериновую слезу. В отрывистых фразах угадывались интонации профессора, хотя он стоял в стороне, сложив руки на груди, и, не разжимая губ, наблюдал за своими подопечными. Озриэль купил ожерелье.

К концу занятия рядом с вымогательницей выросла целая гора кошельков. Профессор Адамант с особым смаком проставлял нули в книге итогов занятий.

– К следующему разу прочтите книгу «Радегунда Великолепная. Шелковый путь к власти» за авторством Лучезарины Семиозерной и выпишите все эпизоды, в которых героиня так или иначе манипулирует своими несчастными мужьями. Всё, на сегодня свободны, – объявил он, захлопывая журнал.

– Придётся половину книги переписать, – пожаловался Озриэль, когда мы вышли. – Профессор Адамант нарочно так подбирает литературу, что манипуляция в каждой строчке. Иногда мне кажется, что он их сам пишет.

– Наверное, его супруга чувствует себя стеклянной – все хитрости как на ладони.

– Профессор не женат.

– Я поражена до глубины души!

– Он не устаёт повторять, что является живым образчиком того, что его стратегия работает, и невероятно гордится тем, что благополучно избежал всех расставленных ловушек. Поговаривают даже, что на самом деле его зовут по-другому, а имя «Адамант», то есть «твердый», «непреклонный», он взял в знак того, что ни одна представительница прекрасного пола не сумеет сбить его с пути.

– А я уже понастроила планов. Моё сердце разбито!

– Что со знаком?

– Ничего, – покачала головой я. – С последнего ряда трудно что-то почувствовать.

* * *

После психологии Озриэль отправился на музицирование, а я отправилась на задний двор на тренировку доблестных защитников. Там были установлены трибуны наподобие тех, что ставят во время рыцарских турниров, только миниатюрнее. Я заняла одну из скамей, откуда открывался хороший обзор. Какой-то студент принёс мне вишневый компот и, засмущавшись, побежал на тренировку. Как приятно вновь почувствовать себя принцессой после тирании профессора Адаманта!

Практику боя вел преподаватель, который, судя по внешности, происходил от Эола Свирепого. Такой не то что змея – кабана голыми руками разорвет. У него даже речь какая-то нечленораздельная была: отдавал команды полурыком, но студенты его прекрасно понимали – уже привыкли. В самом начале он повернулся ко мне и что-то проорал. Я от испуга пролила на себя компот, решив, что мне и здесь не рады, но, как оказалось, профессор всего лишь любезно предложил мне укрыться от солнца в ложе под навесом. Следующие полтора часа я потягивала остатки компота и любовалась игрой мышц, демонстрацией кубиков и показушными боевыми стойками, смирившись с тем, что миссия «Суженый» фактически откладывается до возвращения Робина или прибытия фисташек (надеялась, конечно, что лекарь их опередит, но повлиять на здоровье короля никак не могла).

На поле брани Марсию не было равных. Пакостный характер ничуть не сказался на бойцовских качествах, разве что в положительную сторону. Его высочество превосходно владел любыми видами оружия, но особенно эффектно смотрелся с мечом. Клинок словно бы являлся продолжением руки, предугадывающим малейшее намерение противника. Было похоже на грациозный танец. Опасный танец. Марсий азартно гонял каждого следующего оппонента по всему полю и к концу занятия ничуточки не устал. Когда он за считаные секунды завершил поединок с последним, я вскочила с трибуны и хотела захлопать в ладоши, но тут он поставил ногу на грудь поверженного противника, словно позируя художнику, и я села обратно.

В перерыве я лишь заскочила в обеденную залу, но не стала там задерживаться (кстати, у меня теперь даже своя тарелка имелась – конфетно-розовая, а по ободку порхали нарисованные птички, трепеща крылышками). Сказала Озриэлю, что зрелище зверств на тренировке совершенно отбило у меня аппетит и, условившись встретиться на магической дипломатии, побежала в библиотеку. О цели визита в книжное царство не должен был знать даже он. Попробую разузнать что-нибудь по папиному делу.

Господин Буковец так увлеченно изучал какой-то манускрипт, что заметил меня, лишь когда я поставила дымящуюся тарелку прямо перед ним на пергамент.

– Здравствуйте, я принесла вам тутовый пирог и суп с клецками. Вы голодны?

Он закашлялся книжной пылью, переставил трясущимися руками тарелку и бережно отер свиток. Убедившись, что с рукописью всё в порядке, промокнул проступившие на лбу капли чернил и поднял глаза.

– Как любезно с вашей стороны. А что, уже утро?

– Уже обед.

Библиотекарь протер пенсне: