Принцесса в розовом

— Миа, — сказал Майкл совсем другим го­лосом, — конечно, нет. Я не о тебе говорил. Я говорил о людях вроде... ну там, Джоша и ос­тальных из его компании. Ты же знаешь. Так в чем же дело, что с тобой?

Но я не могла сказать Майклу, что со мной. На глаза навернулись слезы, горло сжалось и, я не уверена, но, по-моему, потекло из носа. Потому что я вдруг осознала, что мой парень и не собирался приглашать меня на выпускной. Не потому, что хотел пойти с кем-то другим, нет-нет. Он не такой, как Эндрю Маккарти в «Красавице в розовом». А потому, что мой бой-френд, Майкл Московитц, человек, которого я любила больше всех на свете (за исключени­ем моего кота), не имел ни малейшего желания пойти на СОБСТВЕННЫЙ ВЫПУСКНОЙ ВЕ­ЧЕР!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Я совершенно не могу представить, что слу­чилось бы в следующую минуту, если бы Борис вдруг не распахнул дверь с диким криком, что наше время вышло. Может, Майкл услышал бы, как я всхлипываю, и догадался, что я пла­чу, и спросил бы почему. А затем он нежно об­нял бы меня, а я прильнула бы головой к его мужественной груди и рассказала бы все.

И тогда он легонько поцеловал бы меня в макушку и пробормотал бы, что даже не дога­дывался о моем желании. А потом поклялся бы сделать все, что в его силах, чтобы мои газельи глазки засветились снова, и если мне так хо­чется пойти на этот выпускной, то, с богом, пусть это будет выпускной.

Только все случилось совсем по-другому. А случилось вот что. Майкл зажмурился от яр­кого света и поднял руку, чтобы заслонить гла­за, и поэтому не увидел, что мои глаза полны слез и даже, может быть, течет из носа... Хотя, конечно, этот вид недостоин принцессы и та­кого допускать нельзя.

Тут произошло такое, что все мое горе выле­тело из головы.

— Моя очередь! Моя очередь! — раздался крик Лилли.

Народ расступился, когда она побежала к шкафу...

Только вот рука, которую она крепко дер­жала — человека, кого она выбрала себе в ком­панию для «Семи минут в раю», — была не бледная, мягкая рука скрипача-виртуоза, с ко­торым Лилли последние восемь месяцев украд­кой целовалась и встречалась по утрам в вос­кресенье. То есть рука, в которую вцепилась Лилли, принадлежала не Борису Пелковски, который дышит через рот и заправляет свитер в брюки. Нет, рука, в которую вцепилась Лил­ли, принадлежала Джангбу Панасе, красивому представителю племени шерпов — помощнику официанта.

Ледяное молчание повисло в комнате, завы­вала лишь какая-то музыкальная группа. Лил­ли тем временем втолкнула прибалдевшего Джангбу в шкаф и сама нырнула следом. Мы как стояли, так и остались стоять, тупо глядя на дверь шкафа. Никто не знал, что делать.

Только Майкл, похоже, знал, что делать. Он сочувственно потрепал Бориса по плечу и сказал:

— Фигово.

Затем он подошел к столу и зачерпнул горсть чипсов.

ФИГОВО????? Неужели это все, что можно сказать несчастному, чье сердце было вырвано из груди и безжалостно брошено на пол?

Я не могла поверить, что Майкл сказал та­кое. В смысле, как оно там было, про Колина Хэнкса? Почему он не распахнул дверцы шка­фа, не вытащил Джангбу Панасу и не размазал его по стене? Лилли же его младшая сестра, черт побери. Он что, не стремится ее защищать?

Я напрочь забыла свое отчаяние из-за исто­рии с выпускным — просто, думаю, я была потрясена видом Лилли, которая с таким нетер­пением спешила броситься в объятия неизвест­но к кому, тогда как на ее бойфренда страшно было взглянуть. Я подошла к Майклу,

— И это все? Все, что ты сделаешь? — спро­сила я.

— Что сделаю? Ты о чем? — искренне уди­вился он.

— Да о твоей сестре! — заорала я. — И Джан­гбу!

— И что ты хочешь? — спросил Майкл. — Чтобы я вытащил его оттуда и набил морду?

— Э-ээ. Ну да, — сказала я.

— Зачем? — Майкл отхлебнул «севен-апа», который достали, потому что не было кока-колы. — Меня не волнует, с кем моя сестра запирается в шкафу. Если бы это была ты, я на­бил бы парню морду. Но тут-то не ты, тут Лилли. Лилли, как мне кажется, уже доказала всем, что вполне может сама за себя посто­ять. — Он протянул мне миску. — Хочешь чипсик?

Чипсик! Кто в такой ситуации мог бы думать о еде!

— Спасибо, не надо, — сказала я. — Неуже­ли тебя совсем не волнует, что Лилли... — Я замолчала, не зная, как выразить свою мысль. Майкл сам догадался.

— Так легко позволила какому-то красиво­му шерпу из Непала сбить себя с ног? — Майкл покачал головой. — Знаешь, мне кажется, что больше всех в этой ситуации повезло Джангбу. Бедный парень, по-моему, с трудом понимает, что с ним вообще последние дни происходит.

— Н-но, — заикнулась я, — а Борис? Майкл посмотрел в сторону Бориса, который

сидел на тахте, обхватив голову обеими рука­ми. Тина бросилась к нему с объяснением, что Лилли, наверное, просто решила показать Джангбу, как изнутри выглядит американский шкаф для зимней одежды. Даже мне показа­лось, что ее голос звучит как-то неубедитель­но, хотя меня-то можно с легкостью убедить в чем угодно. Например, когда в школе мы уча­ствуем в дискуссиях, я соглашаюсь с каждой стороной, которая в данный момент говорит. И не важно, что они говорят.