Принцесса в розовом

— Боже милостивый, — провыл папа, — нет. Позови, пожалуйста, твою маму.

Папа, значит, был в курсе происходящего. Я протянула трубку маме, и она взяла ее с та­ким страдальческим выражением лица, какое у нее всегда возникает при виде бабушки. Она только открыла рот сказать « алле », а бабушка уже говорила шоферу:

— Гастон, это все. Отнесите багаж в комна­ту Амелии, затем ступайте.

— Стойте, где стоите, Гастон! — воскликну­ла мама.

— Почему ко мне? Почему в мою комнату? — заорала я.

Бабушка язвительно посмотрела на меня.

— Потому что в тяжелые времена, юная леди, младшие члены семьи обычно жертвуют своим комфортом в пользу старших.

Я никогда раньше не слышала о такой вар­варской традиции.

В это время мама общалась по телефону с папой.

— Филипп, — рычала она, — что происхо­дит?

Тем временем мистер Дж, пытался сделать хорошую мину при плохой игре. Он спросил ба­бушку, не угодно ли ей освежающего напитка.

— «Сайдкар», пожалуйста, — сказала ба­бушка, глядя не на него, а на магнитный алфа­вит на холодильнике, — с парой кубиков льда.

— Филипп! — повторяла мама тоном усили­вающегося раздражения.

Однако это не помогало. Папа ничего не мог поделать. Он и его работники — Ларе, Ханс и Гастон — вполне уживались в новых услови­ях отсутствия гостиничного обслуживания. Но бабушке это было невыносимо. Она ночью позвонила и заказала ромашковый чай с печень­ем, и когда поняла, что подать заказанное не­кому, совершенно озверела и ногой разбила желобок для писем. Очевидно, создав опасность для бедного почтальона, который приходит за письмами. Теперь он может повредить себе пальцы.

— Но Филипп, — продолжала стонать ма­ма, — почему сюда!

Но бабушке больше некуда было идти. В дру­гих отелях города так же плохо, если не хуже. Бабушка наконец решила собрать вещи и поки­нуть корабль... Ее внученька живет всего в пя­тидесяти кварталах отсюда, так почему бы не воспользоваться бесплатным ночлегом?

Так что на данный момент она застряла здесь. Мне даже пришлось уступить ей свою кровать, потому что бабушка категорически от­казалась спать на тахте. Они с Роммелем сей­час в моей комнате — моем уютном раю, в моей святыне, моей уединенной крепости, моем по­мещении для медитации, моем дворце. Она уже выключила мой компьютер и даже вытащила шнур из розетки, так как ее раздражает застав­ка с принцессой Леей. Лея, видите ли, на нее «пялится». Бедный Толстый Луи в таком ужа­се, что нашипел на туалет. Надо же ему было хоть как-то выразить несогласие со сложившей­ся ситуацией. Теперь он укрылся в платяном шкафу в коридоре — том самом шкафу, где все это началось, среди запчастей от пылесоса и трехдолларовых зонтов, которые валяются там годами.

С непривычки можно было помереть со стра­ха, когда бабушка вышла из ванной с бигуди на волосах и со слоем ночного крема на лице. Она была похожа на персонаж из «Атаки кло­нов» с участием Джеди Каунсил. Я чуть не спросила, где она припарковала свой «лэндспидер». Правда, мама приказала мне вести себя с бабушкой вежливо. По крайней мере, сказала она, пока не найдется способ избавиться от нее.

Слава богу, хоть Майкл наконец пришел с моей домашней работой. Впрочем, нежностей мы разводить особо не могли, так как бабушка сидела за кухонным столом и постоянно зыркала на нас глазами, как гарпия. Я даже шею Майкла не успела понюхать!

И вот теперь лежу я на этой кочковатой тахте и слушаю глубокий, ритмичный храп бабушки из соседней комнаты и страшно надеюсь, что эта проклятущая забастовка скоро закончится.

Психованный кот, учитель алгебры, кото­рый играет на барабанной установке, женщи­на на третьем триместре беременности, плюс еще вдовствующая принцесса Дженовии. Те­перь мне уже ничего не страшно.

9 мая, пятница, домашняя комната

Я решила пойти сегодня в школу, потому что:

1) Сегодня День прогула старшеклассников, так что большинства тех, кто хочет увидеть меня хладным трупом, нет. Некому бросаться в меня огрызками;

2) Все же лучше, чем торчать дома.

Правда. На Томпсон Стрит, 1005, квартира 4А, сейчас неспокойно. Первым делом бабуш­ка, едва проснувшись, потребовала, чтобы я принесла ей горячей воды с медом и лимоном. Не успела я вякнуть «ни за что на свете», как поняла, что шутки закончились. Я думала, она меня прибьет!

Вместо этого она швырнула фигурку Джайлса — Куратора Баффи, Истребительницы вампиров, об стенку! Я попыталась объяснить ей, что это коллекционная вещь, и она стоит доро­же, чем я за нее заплатила, но моя речь не про­извела на нее должного впечатления.

— Ступай и принеси мне горячую воду с ме­дом и лимоном!

Пришлось принести ее вонючую горячую воду с медом и лимоном, которую она выпила, после чего просидела примерно полчаса в моей ванной. Понятия не имею, чем она там занима­лась, но мы с Толстым Луи были доведены до крайней ярости... Я — потому что мне надо было почистить зубы, 'а Толстый Луи — пото­му что у него там туалет стоит.

Наконец мне удалось туда попасть и почис­тить зубы. Уже на пороге меня догнал мистер Дж., и мы ринулись вниз по лестнице.