Может, конечно, у бабушки такой встрепанный вид еще и потому, что она сбривает брови и каждое утро рисует себе новые. Не спрашивайте зачем. В смысле, у нее абсолютно нормальные собственные брови – я видела состриженную щетинку. Но последнее время бабушка почему-то рисует себе брови все выше и выше, и от этого кажется, что она с каждым днем удивляется все больше и больше. Может, это все из-за постоянных подтяжек лица? Вообще, если она не угомонится с этими подтяжками, у нее глаза скоро вылезут на лоб.
А от папы поддержки никакой. Он только расспрашивал бабушку про Беверли Белрив, типа правда ли, что она стала Мисс Америка в 1991 году, и встречается ли она сейчас с Тэдом Тернером или это давно в прошлом.
Хочу заметить, что для человека с одним яичком мой папа очень много думает о сексе.
Мы спорили весь вечер. Например, где проводить интервью – в отеле или дома в мансарде? Если в отеле, люди получат неверное представление о моем образе жизни. А если в мансарде, сказала бабушка, все придут в ужас от нищенской обстановки, в которой меня растила мать.
Неправда! Наша мансарда не нищенская! Она просто уютная и хорошо обжитая.
– Ты хочешь сказать, неубранная и запущенная, – поправила меня бабушка.
Но это тоже неправда, я только накануне отдраила всю квартиру с полиролью.
– Я в принципе не представляю, как можно содержать квартиру в чистоте, пока у вас обитает это животное, – добавила бабушка.
А Толстяк Луи здесь вообще ни при чем. Как всем известно, пыль на девяносто пять процентов состоит из мертвых клеток человеческой кожи.
Единственное, что меня радует в этой ситуации, так это то, что съемочная группа не будет таскаться за мной по школе, и все такое. И на том спасибо. Представляю, как они ведут съемку на уроке алгебры, когда меня кошмарит Лана Уайнбергер! А вдруг она еще нарочно примется пихать мне свои чирлидерские помпоны в лицо, чтобы показать всем, какая я размазня? И все американцы перед телевизорами начнут такие переглядываться: «Что с ней не так? Почему она до сих пор не самоактуализировалась?»
А на О. О.? Мало того что учительница практически не присутствует на занятиях, так мы еще регулярно запираем в подсобке Бориса Пелковски, чтобы не слышать, как он пиликает на своей скрипке. Наверняка все это может считаться нарушением правил противопожарной безопасности.
И весь вечер, в течение всего ужина в голове у меня стучало: «Пока мы тут сидим и спорим про интервью, в пятидесяти кварталах отсюда мама сообщает новость своему любовнику – моему учителю алгебры – о том, что она от него беременна».
Интересно, что на это скажет мистер Джанини? Если он посмеет выразить хоть что-нибудь, кроме радости, я натравлю на него Ларса. Правда натравлю. Ларс отлупит мистера Джанини по моей просьбе и даже недорого за это возьмет. Ларсу и десять баксов пригодятся, у него три бывшие жены, и всем надо платить алименты. К сожалению, десять баксов – это все, что я могу заплатить нанятому бандиту.
Пора поговорить, чтобы мне давали больше карманных денег. Тоже мне принцесса, которая получает десять долларов в неделю на все про все. Да на такую сумму и в кино не сходишь! Ну то есть сходишь, конечно, но без попкорна.
Ну вот, я уже дома, но до сих пор не знаю, надо ли просить Ларса, чтобы он отлупил моего учителя по алгебре. Мистер Дж. и мама тихо разговаривают в ее комнате. Мне ничего не слышно, даже если прижаться ухом к двери.
Надеюсь, мистер Дж. все-таки обрадуется. Он самый симпатичный из всех мужчин, с которыми встречалась мама, несмотря на то что чуть не поставил мне пару. Не думаю, что он сделает какую-нибудь глупость, типа бросит ее или потребует через суд полной опеки над ребенком. Хотя, с другой стороны, кто знает, что ему в голову взбредет, этих мужчин не разберешь.
Забавно. Только я это написала, как пришло сообщение на комп. От Майкла! Он написал:
Я ответила:
Какая же я все-таки врушка!
С тех пор как я выяснила, что мне суждено когда-нибудь править одной маленькой европейской страной, я очень стараюсь врубиться в алгебру, чтобы уметь рассчитывать бюджет Дженовии, ну и вообще. Так что хожу на допы, а на занятиях для особо одаренных Майкл мне тоже немного помогает.
Очень трудно вникать в алгебру, когда слушаешь Майкла. От него всегда так приятно пахнет. Ну как можно думать об отрицательных наклонах, когда парень, в которого я влюблена – даже не помню, с каких пор, наверное, вечность, – сидит рядом, благоухая душистым мылом и время от времени касаясь коленом моего колена?
Я ответила:
Естессно.
Ой, мама идет…