– Папа? – тихонько позвала принцесса. – Мне в школу нужно документы принести.
– Какие? – спросил отец, натягивая тяжёлые ботинки.
– Свидетельство об удочерении, – девочка посмотрела на него сверху вниз. – А ты куда собираешься?
– На важную бизнес-встречу, – король разогнулся и принялся натягивать куртку. – Мне некогда, – он протянул дочери ключ. – Все документы в моём кабинете. Сама найдёшь?
– Конечно. Спасибо, пап.
– Да не за что, – Отец поцеловал Элизу в лоб. – Я побежал. И да, потом за собой дверь закроешь, чтобы никто из прислуги не зашёл. Там всё таки важные бумаги есть.
– Конечно, я всё понимаю.
Поднявшись на второй этаж по белой кварцевой лестнице с позолоченными перилами, принцесса оказалась перед дверью в отцовский кабинет. Без лишних раздумий, она повернула ключ в замке и вошла. Мельком оглядев помещение, она заметила выделяющиеся на общем фоне порядка, листы бумаги, небрежно оставленные на столе. Она подошла ближе.
«Справа от листов находится факс», – размышляла она про себя. – «Похоже, это письма».
Девушка пробежала глазами по одному из них.
«
На втором письме было написано следующее:
– Что они задумали? – забеспокоилась принцесса. – Очевидно, захватить наши страны, чтобы править всей Великобританией. Одно я знаю точно – мой отец без боя не сдастся. Значит война? Войну никак нельзя допустить.
Она взяла свидетельство об удочерении, чтобы не вызвать подозрений, и скрылась из кабинета.
***
Элизабет вырвалась вперёд, обгоняя Ричарда, который устало плёлся за ней. Девушка ловко огибала лужи и умудрилась ни разу не угодить ни в одну из них, несмотря на свою большую скорость. Её другу такая способность не была дана, так что он левой ногой по щиколотку оказался в холодной воде.
– Проклятье! – выругался он. – Мать меня убьёт.
– За что? – удивилась Элиза.
– За ботинок, – парень топнул и от его ноги разлетелись брызги.
– Да брось! Высохнет и считай, что не мочил.
– А ты это моей матери объясни. Они с отчимом постоянно меня терроризируют ни за что.
– И что они тебе говорят?
– Говорят… – Рич горько усмехнулся. – Если бы просто говорили. Они кричат на меня, и это только в лучшем случае.
– Оу, – девушка смутилась. – Они тебя бьют?
Парень отвернулся и тихонько кивнул.
– Просто так?! – Элизабет была заметно возмущена, хоть и пыталась скрыть эмоции.
– Говорят, что не просто так.
– А за что тогда?
– За лень. Ты мне скорее всего не поверишь, но я на самом деле очень быстро устаю. Они хотят чтобы я и учился хорошо, и по дому всю работу делал, и все прихоти отчима выполнял.
– Прихоти отчима?
– Ну знаешь, принести чипсы пока он на диване лежит, пульт подать, из гаража что-то принести. Это кажется чем-то простым, но на самом деле тебе нужно ещё встать, пройти какое-то расстояние, нагнуться… это тяжело для меня.
– Ты говорил, что болеешь, – ласковым голосом произнесла Элиза. – Это из-за этой болезни ты такой?
– Да, правда.
– Что это за болезнь?
– Ты мне всё равно не поверишь.
– Но я верю тебе. Я верю каждому твоему слову. Просто скажи мне название, возможно, я могу помочь.
– Ну хорошо, – он ненадолго замялся. – Астения. Это синдром хронической усталости. Он не лечится.
– Ты уверен?
– Ну я же до сих пор не вылечился.
– Судя по твоим рассказам о родителях – ты и не начинал лечиться.
– Возможно, – ответил он безразлично.
– Я могу попросить своего знакомого доктора тебя осмотреть. Он может помочь.
– Откуда у тебя знакомый доктор?
– Ну, – Элиза усмехнулась и убрала прядь волос за ухо. – У меня много знакомых.
– Повезло тебе, – сказал Ричард и после небольшой паузы добавил. – А теперь ты расскажи о себе.
Элиза удивлённо на него посмотрела.
– Я рассказал тебе о своей семье и теперь ты расскажи мне о своей.
Она очень долго держала это в себе и никому не рассказывала – статус принцессы не позволял выражать эмоции публично. Хоть она и понимала, что это вредно, девушка всё равно не говорила что-то, что выше правил и законов. Наконец у неё появилась возможность поговорить с кем-то из другого мира. С кем-то, кто никак не был связан с властью и о жизни королей знал только понаслышке. Она тихо заговорила.
– Мои родители умерли в автокатастрофе когда мне было три года.