Принцесса ветра и мести

Дориан наблюдал за мной с ласковой улыбкой. Заметив это, я развернулась и, к своему огромному удивлению, робко поцеловала его в щеку. Феец напрягся, но лишь на секунду, а потом еще сильнее прижал меня к себе, и мы в обнимку поплелись следом за Райли.

Распрощались мы неподалеку от замка. Пожелав всем спокойной ночи, а лично мне не опаздывать на утреннюю тренировку, Викки исчезла в лепестках цветов. Филипп дружески похлопал принца по плечу, показал неприличный жест брату, поклонился мне и тоже растворился в Лимбо, обвитый виноградной лозой. Райли и двойняшки устало помахали нам и, покачиваясь, пешком устремились к главным воротам. Похоже, кавалер был слишком пьян, и они не рискнули полагаться на магию.

– Вдох, зефирка.

На моих губах вновь заиграла улыбка. В первые месяцы пребывания при Благом Дворе Дориан наградил меня этим милым прозвищем в честь моих любимых сладостей, но использовал его, лишь когда мы оставались наедине.

Принц прижал меня к груди так, что макушка удобно легла ему под подбородок. Щекой я ощущала гулкие удары сердца. Сильные, бойкие и надежные, совсем как сам Дориан. Тепло заструилось по моему телу, и нас поглотил огонь.

К перемещению на близкие расстояния я уже привыкла, больше оно не кружило мне голову, не путало мысли и не вызывало спазмы в желудке. Но сейчас в объятиях принца я будто вновь нырнула в святящееся межмировое пространство.

Плющ пощекотал спину, когда порыв ветра непрошено ускользнул от меня, растрепав листья растений на балкончике.

– Впусти меня, – тихо произнес Дориан, зарывшись лицом в мои волосы. Руки принца все еще нежно поглаживали мою поясницу.

Это была негласная просьба распахнуть пред ним разум. Будучи легарементом, принц умел проникать в чужие мысли, воспоминания или показывать свои. Редкий, связующий сознания магический дар достался ему от матери – огненной фейки, выросшей рядом с Каньоном Боли при Дворе Дикой Охоты. Загадочное место, пронизанное темной магией существ из мира Левии, подарило ей ментальный талант. Но как именно Сивилла получила свой дар и передала его сыну, принц так и не выяснил.

– Что ты хочешь узнать?

– О чем ты думала, когда поцеловала меня, – выдохнул Дориан, слегка отстранившись, чтобы заглянуть мне в глаза.

Мой затылок аккуратно погладила невидимая ладонь. Сосредоточившись на духовном тепле и ментальной ниточке, протянутой от сознания принца ко мне, я расслабилась и позволила своим мыслям прозвучать в его голове.

«О том, как легко было бы тебя полюбить».

Дориан мучительно застонал, но с места не сдвинулся. Его разум продолжал удерживать мой, и я позволила прочувствовать кусочек счастья, от которого щемило мое сердце рядом с ним.

«О том, что встреть я тебя раньше, все могло сложиться иначе, но…»

Рукой я провела дорожку от высокой скулы к подбородку принца, задержавшись возле приоткрытых губ. Под пальцами чувствовалась полыхающая от моих касаний кожа.

Дориан – огонь. Необузданное пламя, которому достаточно лишь искры, чтобы сжечь дотла целый мир.

Однажды я поинтересовалась, почему он больше расположен к магии огня, почему так редко использует благой дар древа. И Дориан показал мне свою биологическую мать, позволил увидеть ее глазами пятилетнего мальчишки. Сивилла была умна, красива и утонченна, а главное, она бесконечно любила своих детей, чего нельзя сказать об отце принца. Как и мать, Дориан обладал эмоциональной, страстной натурой и нуждался в соответствующей отдаче. Костер не мог разгореться, пока его не подожжешь.

И я подожгла.

Приподнявшись на цыпочках, я с небывалым рвением поцеловала Дориана. Его губы раскрылись, жаркие и податливые. Глухо застонав, он подтолкнул меня к стене балкончика. Ребристый камень впился в позвоночник. Одной рукой принц оперся о стену над моей головой, а в кулаке другой скомкал тонкую ткань платья в районе бедер.

Огонь страсти разрастался у меня в груди, в животе, в лоне. Я желала, нет, до смерти нуждалась в его касаниях и любви. Я отчаянно хотела полюбить Дориана. Склеить этими чувствами раздробленные куски сердца, восстановить, словно лечебным бальзамом, измученную душу, удовлетворить изголодавшееся тело.

Мои руки скользнули в черные локоны принца и потянули за волосы на затылке, я упивалась дрожью Дориана, его вздохами и прерывистым дыханием. Он был словно наркотик. Единственное, что отвлекало меня от горестных реалий, страха и тоски по брату, по ледяным рукам мужчины, когда-то точно так же прижимавшего меня к стене.

Когда Дориан подхватил меня под ягодицы, наши лица оказались на одном уровне, и я инстинктивно обвила его поясницу ногами. Тонкие лямки сползли с плеч, и, выгнувшись, я призывно оголила шею. Мужские губы накрыли чувствительную ложбинку между ключиц, заставив меня задрожать от вожделения. Жар от его касаний внезапно сменился холодом, низкие стоны Дориана, будоражившие мое нутро, уступили место утробному рыку Неблагого Короля.

Я застыла, как статуя, неподвижно окаменев в руках фейца. Происходящее вмиг показалось мне неправильным, словно у меня на носу только что разбились розовые очки.