Принцесса викингов

Ролло поразился этой мысли. Прежде подобное никогда не приходило ему в голову, ибо он всегда считал себя должником Снэфрид. К тому же Атли болен, слабеет буквально на глазах… и так непопулярен в Нормандии. Но нет! Ролло резко встряхнул головой. Он помнит предсказание в Упсале, гласящее, что они всегда должны оставаться вместе с братом, как помнит и то, что Атли покинет этот мир раньше его… Он не хотел об этом и думать.

– Готово, – закрепив чистую повязку, юноша поднялся на ноги.

Ролло привстал, испытывая облегчение.

– Я должен отблагодарить тебя, воин.

Он снял висевший на перевязи охотничий рог – чеканного серебра, с инкрустацией слоновой костью и янтарем. Истинно королевский подарок. Но молодой франк вскинул голову и отвернулся.

– Он все еще гневается на меня, – заметил Ролло подошедшему герцогу. – Я ударил его, когда он был гостем в моем доме.

– Вполне возможно, – согласился герцог. – Этот юноша не простой вавассор. Он сын графа Анжуйского Фулька Рыжего.

Ролло никак не отозвался на его слова. Сунув рог за пояс, он, прихрамывая, направился к Брану с тем, чтобы распорядиться о погрузке дичи в повозки. Несколько слов – и дело пошло как бы само собой. Роберта всегда поражало умение Ролло лаконично и коротко формулировать приказы. Поистине он прирожденный правитель, и Франкон, возможно, прав, намереваясь служить ему. Следует возблагодарить небеса, что Нормандией правит этот конунг, а не дикарь, подобный датчанину Рагнару, чей конь сейчас показался из зарослей тальника и ольхи. Едва ли удалось бы ужиться с ним. Нет, он, Роберт, нисколько не жалеет, что спас сегодня своего врага. Хотя и совсем непредумышленно.

Теперь герцог глядел на Эмму. Они едва обменялись с нею несколькими словами. Время сделало их снова абсолютно чужими и отдалило. Голос крови не зазвучал в них при встрече. Девушка выглядела подавленной происшедшим. Она безмолвно сидела на одной из повозок, не сводя глаз с прихрамывающего Ролло. Роберт вспомнил речи Франкона. Сегодня он видел своими глазами, что Ролло готов рискнуть жизнью ради франкской принцессы. Что касается ее самой, то стоит только взглянуть на нее, чтобы более не оставалось сомнений в ее чувствах. Несложно догадаться, что Снэфрид предприняла сегодня попытку разом разрешить все затруднения, избавившись от пленницы. И если это так, значит, епископ прав.

Много позднее, когда дичь уже жарилась над углями, а обоз потянулся в Вернонум (с ним были отправлены и обе женщины), Ролло и герцог повели наконец речь о главном.

– Я уже говорил, что обязан тебе, и если нужен мир – я готов выслушать твои условия, – начал Ролло, когда они удалились от остальных охотников к опушке леса. Оба держались непринужденно, однако неподалеку от каждого из них расположилось по вооруженному воину – на стволе поваленного бука уселся Ги, а у кустов, облокотясь о древко секиры, застыл Рагнар. Они находились достаточно далеко, однако оба невольно прислушивались, стремясь уловить, о чем беседуют правители.

– Не стоит помнить о таких мелочах, Роллон, – жуя пахнущее дымом мясо, возразил Роберт. – Охота есть охота, и если нам случается смотреть друг на друга, как на дичь, то по крайней мере не тогда, когда мы вместе гоним зверя. Сегодня я доволен, хотя и признаюсь, что в миг азарта вовсе не помышлял о твоем спасении. Скорее о таком трофее, как рога этого чудовища.

– И тем не менее ты многого добился, сделав меня своим должником. Мне ли не знать, что тебе как никогда необходим мир с норманнами. С Рихардом Бургундским вы на ножах. Тебе без конца приходится отправлять часть своих людей во владения брата твоей супруги Герберта Вермандуа, ибо тому не под силу сдерживать его воинственного соседа Бодуэна Фландрского. А Эбль Пуатье скорее готов подчиниться Вильгельму Аквитанскому, нежели тебе. Поистине тебе сегодня неслыханно повезло на охоте!

Роберт невольно усмехнулся, глядя на Ролло.

– Как мало в тебе, Роллон, осталось от того варвара, каким ты явился с севера, не желая признавать ничьей власти и надеясь лишь на силу своего меча. Теперь ты знаешь все и вся, и следует отдать должное – у тебя отличные осведомители. Но главное не это, а то, что ты не только твердишь о непобедимости воинов Одина, но и взвешиваешь, как обстоят дела у твоих недругов. Ловец удачи, король моря, умер. Ему на смену идет мудрый герцог Ру Нормандский.

Роберт нарочито воспользовался франкским титулом, подменив им титул конунга-короля, которым именовался сам Ролло. Пусть эта мысль войдет в него и дремлет до нужного часа, когда он готов будет принять герцогство вместо мысли о венце. Ибо корона не для него. Он готов считаться с ним как с равным, но не как с повелителем.