Принцесса Володимирская

– Погодите… все узнаете! – улыбнулся Игнатий таинственно. – Итак, князь Разумовский был незаконнорожденный сын императрицы, а девочка Елизавета – законная дочь. И как здесь наследник престола называется дофином, по имени провинции Дофинэ, так и девочку звали принцессой Володимирской, по имени старинного московитого города Wolodimir, или Владимир. Следовательно, право на престол императрицы признавалось этим титулом за ней… Понимаете ли вы меня?

– Конечно.

– Эта девочка была обожаема матерью и отцом и предназначалась в русские императрицы. Но в государстве была сильная и грозная партия старых московитов, или – как их зовут в России – раскольники, les raskolnixes. Эта партия не признавала прав маленькой принцессы Елизаветы как рожденной от тайного брака и, кроме того, от простого дворянина-отца, а не от принца королевского дома. Отсюда возникли всякие беды. Заговор сменялся заговором… И девочка четыре раза едва не погибла. Однажды ее во время прогулки около дворца отняли у нянек и хотели утопить. В другой раз умышленно опрокинули в карете… Наконец, однажды она была отравлена, и ее спасли и вернули к жизни с великим трудом. Тогда императрица решилась на крайнее средство… Она решилась расстаться с обожаемым ребенком и отдать на воспитание подальше от России, в неизвестном для раскольников крае света. Принцесса Володимирская была взята отцом, и князь Разумовский увез ее в Швейцарию. Здесь ребенок жил до пяти лет или даже менее… Так как Швейцария слишком далеко от России и так как главная цель уже была достигнута, то есть враги потеряли следы местопребывания девочки, то императрица решилась приблизить ее снова к пределам России… За это время хитрая Елизавета, желая обмануть своих врагов, выписала герцога Голштинского Петра и объявила его своим наследником престола. Эта махинация была очень умна. Маленькая принцесса переставала быть мишенью всех ударов раскольников. Но это была хитрость императрицы. Когда принц Голштинский приехал в Московитскую империю, то герцогство Голштинское стало как бы владением России. И в это новое владение была перевезена из Швейцарии маленькая принцесса Володимирская. Здесь она была не в России, но и не на чужбине. Здесь признавалась власть наследника русского престола и, стало быть, власть императрицы. Здесь, в этом герцогстве Голштейн, девочка была поручена на воспитание другу детства князя Разумовского, который воспитывал ее и, наконец, полюбил… обожал, как родную дочь… За это время судьба и будущность маленькой принцессы ежегодно менялись, если не в действительности, то в помыслах и намерениях императрицы. Бесхарактерная женщина и мечтала, и колебалась относительно любимой дочери, которой не видала столько лет. То хотела она раскрыть обман свой, начать действовать решительно и вдруг вернуть принцессу в Петербург и объявить наследницей престола; то, боясь врагов, мечтала только выдать ее замуж за Петра Голштинского и, примирив партии, передать престол обоим.

– Но ведь Петр Голштинский, – возразила Алина, – был женат на принцессе… Я забыла имя девушки… Нынешняя императрица Екатерина…

– Да… конечно… Но… Но его императрица хотела развести с принцессой, так как у них долго не было детей… Одним словом… Императрица мечтала или лишить Петра престола со временем ради дочери, или выдать замуж за Петра эту свою дочь, скрытую в герцогстве.

– Стало быть, принцесса Елизавета жила там же, где и мы… где я провела мою молодость?.. Где именно жила она?.. Постойте! Что такое? Что вы говорите!! Что это значит? Я с ума схожу! Вы лжете!! Лжете! Вы меня за дурочку считаете!

И Алина, догадавшаяся вдруг… бледная как полотно, со сверкающими глазами глядела в спокойное и невозмутимо холодное лицо Игнатия.

– Это ложь… Это глупая шутка… Или новый обман, быть может, новое преступление? Цель всего – запутать меня в интригу, погубить…

Игнатий молчал.

– Я ведь вас поняла!.. Скажите: поняла я вас? Поняла? Говорите!

Игнатий молчал.

– Неправда! Интрига! Обман! Это не может быть! Так кто же я?

Игнатий вздохнул и наклонил голову, как бы считая лишним говорить и ожидая, чтобы порыв страсти в пораженной женщине прошел…

– Так кто же я? – через силу выговорила Алина…

И вдруг она зарыдала…

Один мир упал перед ее глазами. Мир этот – ее прошлое!.. Другой мир восстал перед нею, незнакомый, таинственный, волшебный, но грозный своей неизвестностью. Этот мир – ее будущее!

– Принцесса Елизавета Володимирская! – выговорил Игнатий шепотом, как бы себе самому…

Алина дрожала всем телом, душила рыдания, которые рвались у нее из груди, и взгляд ее ни на мгновение не покидал лица иезуита.

Наступило молчание. Игнатий смотрел в сторону, но спокойно, с какой-то покорностью, будто хотел сказать своей позой и выражением лица: «Я понимаю, что у вас на душе. Вы поражены! Это минуты, невероятные по своему значению. Их мудрено пережить».

Алина постепенно успокоилась, но ничего не говорила. Она глубоко задумалась и, наконец, забыла даже, что около нее сидит Игнатий.

– Ваше высочество, я покидаю вас! – тихо вымолвил Игнатий, вставая.

Алина вздрогнула и пришла в себя.