Принцесса Востока

Он не сможет заставить себя встречаться с Каро после случившегося. Это было выше его сил. Он уедет и постарается забыть все. Но куда он отправится?

Освещенный ярким солнечным светом, держа дымящуюся трубку в зубах, он старался обдумать создавшееся положение. Его собачка, Бальди, сидела около него, глядя на него своими умными глазами янтарного цвета. Тим очень любил Бальди, но он вообще любил всех собак, а всем остальным Бальди не нравился.

Тим явился к нему после утренней прогулки верхом.

– Почему вы не катаетесь верхом, маркиз? Лень? Лучше лежать на кушетке?

Сфорцо улыбнулся.

Тим нагнулся и погладил желтую голову собаки, а Бальди ворчал от удовольствия.

– Я получил телеграмму, – внезапно сказал Сфорцо. – Мне нужно уехать в Бриндизи.

– Неужели?

Лицо Тима опечалилось.

– Как жаль. Мы будем скучать без вас. Вы скоро вернетесь, не правда ли?

Появился Карло, неся поднос с чашкой кофе и булочками.

– Здравствуйте, Карло! Как жаль, что маркиз уезжает в Бриндизи.

Умные глаза неаполитанца встретились с глазами Сфорцо, и он спокойно ответил:

– Да, синьор Тим. Очень жаль.

Он развел руками, поклонился и быстро исчез.

– Нам будет скучно без вас, маркиз, – повторил Тим.

– Мне тоже очень жаль, – мягко сказал Сфорцо и невольно подумал, как бы он был счастлив, если бы имел такого сына, как Тим, юного, неиспорченного и откровенного…

– Боюсь, что не смогу даже явиться к вам, чтобы попрощаться, – продолжал он спокойно. – Я напишу, конечно. Не можете ли вы передать мой сердечный привет?

– Когда вы уезжаете? – спросил Тим.

– В полдень.

Тим поднялся:

– Хорошо, я буду на вокзале. Адьёс!

Когда он ушел, с балкона появился Карло. Его взор выражал упрек.

Сфорцо сказал ему:

– В полдень мы уезжаем в Бриндизи, а оттуда в Египет к синьору Роберту.

Глава 9

– Он уезжает в двенадцать часов, – запыхавшись, произнес Тим.

Каро еще не встала. Рита слушала рассказ Тима, причесываясь перед зеркалом и размышляя: «Что могло случиться? Была ли я права в моих опасениях вчера вечером?»

Она вошла в комнату Каро, которая еще лежала в постели и выглядела почти девочкой. В высокой вазе стояли бледно-сиреневые орхидеи.

– Какая красота! – воскликнула Рита, притронувшись к ним, и добавила: – Сфорцо уезжает в Италию двенадцатичасовым поездом. Он передал нам свой прощальный привет.

Каро задвигалась на подушках и села. Вьющиеся волосы ниспадали на белую шею и плечи. Глаза выражали разочарование.

– Сфорцо уезжает? Почему?

– Дела, по-видимому. Тим и я проводим его. Вставайте и поедем с нами.

– Но я не могу понять, – повторила Каро.

– Моя дорогая, поезд отходит в двенадцать. Я ухожу. Вы поедете?

Каро вскочила с кровати, когда Рита вышла из комнаты. Но она не начала одеваться и не позвонила Сариа.

Она остановилась в нерешительности, чувствуя обиду и раздражение. Сфорцо так нравился ей. Известие, что он уезжает, даже не попрощавшись, глубоко оскорбило и удивило ее. Последние недели прошли так весело и беззаботно; она только теперь поняла, как приятно она провела эти дни и как много значил для нее Сфорцо. Воспоминание о счастливых часах, проведенных вместе, и о ее дружеских чувствах к нему, по-видимому, для него не имело значения.

За завтраком Тим был очень расстроен. Рита рассказывала об отъезде Сфорцо.

– Он просил передать вам привет, Каро.

– Я не понимаю, почему он так внезапно уехал? – заметил Тим с сожалением.

– О, у него, вероятно, дела, – коротко ответила Рита.

– Вот едет этот египтянин, – сказал Тим, подойдя к окну, – я вижу его роскошный автомобиль. Я ухожу.

Он исчез, когда доложили о Гамиде эль-Алиме.

Гамид явился с предложением отправиться к Версальскому озеру. Рита отказалась, смеясь. Тим не показывался, только Каро согласилась после небольшого колебания.

В конце концов, почему не поехать? Гамид ведь так старался угодить ей, и она была так одинока. Весь день и весь вечер она провела с Гамидом, поклонение которого ей было приятно, льстило ей и вызывало в ней странное чувство, словно она старалась забыть оскорбившее ее невнимание Сфорцо.

Был уже поздний вечер, когда они, пообедав в маленьком ресторане, отправились наконец в обратный путь. Сидя рядом с ним, она глядела на огни, горевшие на берегу, к которому направлялась их маленькая моторная лодка.

– Словно золотые цветы среди темной листвы, – заметила Каро.

Всходила луна, янтарная, огромная. Им казалось, что они одни в целом свете. Единственным звуком, прерывавшим тишину, был мягкий плеск волн, разрезаемых носом лодки, скользившей вперед.

Раздался голос Гамида, тихий, едва слышный:

– Через несколько недель мы встретимся в Каире?

– Да, – ответила Каро.

Наступила пауза – напряженное молчание невысказанных слов.

Гамид спросил:

– Вы рады этому?

Его голос был не совсем уверенным.

Каро внезапно вздрогнула. В неясном, бледном свете лицо Гамида казалось еще моложе, его глаза смотрели на нее с мольбой. Ее сердце сильно забилось, и она испытывала смущение и даже беспокойство.

– Скажите, что вы рады.

Гамид отпустил колесо и, нагнувшись к ней, взял ее руку в свои. Ее рука дрожала, и она почувствовала горячее биение его крови.