Принцип Д`Аламбера

— Я отправлю в камеру вас обоих, и вы будете сидеть там, а я пока подумаю, что с вами делать.

Он приказал вывести арестованных из комнаты. Как странно, размышлял Гольдман, что его невинная прогулка обернулась таким печальным образом.

Камера, куда их поместили, оказалась сырой и тесной.

— Видимо, нам было суждено оказаться здесь, — заметил нищий, — или же это стало результатом простой случайности. Как бы то ни было, не стоит придавать этому большого значения, ибо это еще не худший жребий, не так ли? Но скажите мне, господин, почему вы были так уверены, что на моей заднице есть какие-то отметины?

Гольдман пустился в объяснения:

— Потому что когда-то я читал историю жизни одного аристократа по имени граф Цельнек. Говорят, что у него был слуга, которого звали Пфиц. Вот этот-то Пфиц рассказывал такую же сказку о своем отце. Поэтому, когда я на улице услышал от тебя этот рассказ, то подумал, не тот ли ты человек или, быть может, даже его перевоплощение. Отец Пфица лежал с Лизой под кроватью, и ее ногти оставили неизгладимые следы на его заду. История эта так похожа на твою, что мне было трудно поверить в простое совпадение. На самом деле я заподозрил, что ты, как и я, прочитал эту историю и что она является выдумкой с начала и до конца.

— Ах, мой господин, вы раскусили меня! — вскричал нищий. — Прошу вас, не думайте обо мне плохо, я вовсе не злокозненный обманщик. Эту историю рассказал мне мой родной отец, хотя я очень сомневаюсь, что он сам участвовал в битве при Брунневальде. Рассказывая ее, я просто в некотором смысле следовал семейной традиции. Видите ли, господин, я и есть Пфиц.

— Как странно, — заметил Гольдман. — Я был уверен, что этот персонаж придуман биографом графа Цельнека, а оказалось, что это ты — живой и в натуральную величину.

Пфиц печально кивнул.

— С тех пор как граф много лет тому назад умер, мне приходится жить своим умом. Здесь, в Ррейннштадте, у меня нет ни прав, ни гражданства. Никто не может взять меня на работу или предоставить убежище от непогоды. Официально я вообще не существую.

— В каком несчастливом положении ты оказался.

— С годами я привык. Но как же мне недостает графа и тех веселых денечков, что мы с ним проводили! Раньше я рассказывал ему истории, чтобы скоротать время, а теперь мне приходится продавать их, чтобы не умереть с голоду.

— Ты не записал эти истории?

— О нет, милостивый господин. Я просто рассказываю их таким же прохожим, как вы, за один-два талера.

— Ну что ж, — рассудил Гольдман, — если мы попали сюда на какое-то время, то почему бы тебе сейчас не рассказать одну из таких историй?

— Какую вы хотите — за один талер или за два?

— Пусть это будет история за полтора.

И Пфиц решил рассказать историю, известную как «Легенда о башне».

В царстве Городов Юга правили король и его жена, и была у них единственная дочь, которую мало привлекали красоты дворца. Принцесса проводила все дни во флигеле, более подходившем для слуг, где она читала или смотрела из окна в расположенный перед флигелем сад.

Там она и увидела как-то раз молодого садовника. Однажды он запел под окнами принцессы, она спустилась к нему, и они провели под звездами всю ночь. Каждую ночь они проводили в саду, украдкой лаская друг друга. Это продолжалось до тех пор, пока их не обнаружила дворцовая стража.

Король, будучи справедливым и милостивым, сохранил садовнику жизнь, но приговорил его к бичеванию и изгнанию. Принцесса же поклялась никогда не покидать своего флигеля, а король приказал заложить кирпичами ее окно, чтобы ни один мужчина больше не видел ее.

На следующее утро принцесса смотрела, как рабочий закладывает кирпичами и глиной ее окно, слыша при этом свист беспощадного бича, доносившийся из сада. Как только рабочий ушел, принцесса расковыряла пальцем влажную глину и извлекла из кладки один кирпич. Теперь она могла выглянуть в сад, но там уже никого не было. Она насухо вытерла кирпич, чтобы он не пристыл к стене, и вставила на прежнее место.

Вечером явилась служанка и принесла записку.

Мне дали доброго коня и воды и пищи достаточно для того, чтобы я смог пересечь пустыню. Я должен уехать немедленно, но всегда буду любить только тебя.

Особенно тяжелыми оказались для несчастной принцессы первые недели ее заточения. Она ни с кем не разговаривала, сидя в полумраке своей темницы. Служанка приносила пищу, которая оставалась нетронутой, и письма от короля и королевы, которые принцесса оставляла без ответа. Каждый вечер принцесса вынимала из кладки заветный кирпич и печально смотрела в опустевший тихий сад. Потом обнаружилось еще одно послание от садовника, приколотое к дереву, росшему перед воротами дворца.