Принцип домино

Теперь, когда она была знакома с Адамом ближе, и некоторое время выполняла какие-либо его личные поручения, у неё создалось впечатление, что ему доставляет удовольствие бесить младшего брата. Эванс часто выступала инструментом давления на Лиама для вывода его из себя. Каждый раз в нем пробуждались собственнические чувства и мальчишеская ревность, кричавшая: «Чур моя!». Именно поэтому она и становилась объектом внимания Адама, когда других поводов вывести Лиама из себя не было. Даже сейчас, когда она и Лиам уже два года как не общались, разве что для получения очередной порции унизительных замечаний в ее адрес, Ларссон младший бесился при одном упоминании о ней. Видимо, теперь он решил винить её во всех своих бедах и из кожи вон лез, чтобы бы лишний раз насолить девушке. Сначала это начинало раздражать, затем бесить, а затем она начала это игнорировать. Так бывает, когда раздражитель действует слишком долго.

Выкинув Лиама из мыслей, девушка углубилась в чтение статьи: «…Адам Ларссон был замечен в компании дочери сенатора…», чьё имя Эванс даже не стала читать «… на ежегодном вечере в особняке … в память погибшего окружного прокурора Рэйчел Рид. Братья Ларссоны – одни из самых завидных холостяков…».

– Спасибо, Кэп! – не удержалась от замечания Эванс.

«… их сердца до настоящего времени остаются свободными…, ждут человека, который сделает их счастливыми…» – и далее по шаблону статей завсегдатаев желтых страниц новостных сайтов. Человека. Не девушку. В современном толерантном обществе нет места гендерным предрассудкам. Или автор, таким образом, намекал на причину длительного одиночества представителей верхушки общества. Как будто для одиночества не было иных причин, кроме латентной гомосексуальности. Эванс знала об одиночестве хорошо, как никто другой. Дальше читать статью не было никакого смысла. Автор явно не обременял себя поиском новых и интересных фактов, а приводимые им доводы и предположения заставляли девушку зевать и ехидно усмехаться. Неожиданно телефон в руке Эванс завибрировал. На экране высветилось входящее смс-сообщение.

Сообщение от Black Bro:

«Вечеринка в самом разгаре. Не хочешь присоединиться?»

«Ну, твою ж мать!» – выругалась про себя Эванс.

Порой мы скрываемся от прошлого, делаем вид, что оно навсегда забыто, хороним его вместе со всем, что было связано с прошлой жизнью, как кошку в коробке из-под обуви на заднем дворе. Но порой прошлое возвращается и бьёт нас обухом по голове. И в один прекрасный день твоя глубоко похоронная кошка сообщает о возвращении громким мяуканьем на пороге у двери, выходившей на задний двор. И где-то в глубине души ты каждую минуту осознаешь, что как бы хорошо ты ни прятался, но рано или поздно придется платить по старым счетам. Онемевшими пальцами она напечатала ответ.

Исходящее сообщение:

«Скоро буду. Не сточите без меня десерт, D!»

Эванс встала с места и вышла из вагона метро, не доезжая остановку до нужной станции. Этот проклятый день, видимо, только начинался, а проклятая кошка громко замяукала в ее мыслях.

Ангелов не существует

В будний вечер заведение под названием La Brise, расположенное в старом городе, было забито посетителями под завязку. Хозяин клуба – молодой темнокожий мужчина под тридцать, носивший забавное на первый взгляд прозвище Куки-Монстр. Эту кличку он получил ещё подростком, когда торговал травкой на улицах, правда, сначала он был просто Куки, приставка «Монстр» появилась позже. Никто из нынешних его знакомых уже не помнил, как и почему он получил это прозвище, но оно, что называется, прижилось. Сейчас эту почти детскую кличку носил уже молодой мужчина, бизнесмен и владелец ночного клуба для общественности и рэкетир местных барыг для узкого круга знакомых. Стоит заметить, что Куки был не только, как он любил себя называть «бизнесмен средней руки» и крышевальщиком местной шпаны. Если уж оставаться до конца откровенным, то небольшая уличная банда в прошлом, в настоящем разрослась до размеров, если выражать согласно законодательству штата Нью-Джерси, организованной преступной группировки, относимой к категории этнических, и во главе ее стоял Куки-Монстр.