Принцип домино

— Привет, — сказал тот. — Я хотел бы поговорить с Макаровым. Ты можешь дать его телефон?

— О чем речь, Валера. Он сейчас у меня дома, находится рядом…

И передал трубку Евгению Матвеевичу.

— Здравствуйте… — вежливо поздоровался Померанцев. — Я подтверждаю, что в морге находится тело медсестры Антоновой. Завтра я хотел бы видеть вас у себя в прокуратуре. В десять тридцать вас устроит? Вы меня слышите?

— Что, это очень серьезно? — спросил Макаров после затянувшейся паузы.

— Да. Похоже, дело очень серьезное.

9

Когда секретарша Таня соединила Льва Семеновича с кинорежиссером Малхазовым, олигарх как раз начал принимать скорость печатания у очень юной и столь же длинноногой машинистки, к тому времени уже перебравшейся к нему на колени.

— Я же просил меня ни с кем не соединять! — прошипел Лев Семенович в трубку.

— Ничего. Сделаешь небольшой перерыв. К тому же он очень настаивает… — прошипела она в ответ. — Опять у него там все срывается.

— Сядь пока там и еще потренируйся… Или выпей соку. — Лев Семенович не без сожаления отпустил девушку и сделал радостное лицо, как если бы воочию встречал любимца Канн и Венеции.

— Никита, дорогой, наконец-то! Я рад тебя слышать! Как успехи? Скоро ли мы увидим твой шедевр на широком экране?

— Не раньше, чем я его завершу. Лева, мне позарез нужно еще триста штук. И на этом уже — все. Тут у меня возникли некоторые новые идеи, без которых картина многое потеряет…

— Никита, родной, имей совесть! Я только недавно отстегнул тебе больше лимона, как сказал бы мой внук.

— Как это — больше лимона? — не понял Малхазов. — Я, правда, пообещал Вадиму, что больше у вас на эту картину уже не попрошу… Но речь-то шла всего о восьмистах штук наличными, как мы и договаривались! Я их уже получил, спасибо. Откуда взялись эти «больше лимона»?

— Ты получил только восемьсот? — не поверил своим ушам Лев Семенович. — А не миллион триста?

— Ну да… Ты мне не веришь?

— Да верю я, всем вам верю и доверяю… А зря.

— А что хоть случилось? Я не то, наверно, сказал?

— То, то… — бормотал Разумневич, начиная что-то понимать. — Ладно, я подумаю о твоей просьбе. Дай мне пару дней. Тебе скоро сообщат.

— Лева, но мне нужно срочно! У меня главная роль может уехать в Питер, у нее там в Большом драматическом премьера!

— У всех премьера! — не выдержал Разумневич. — У всех примадонна уехала! А мое дело вам всем отстегивать по этому случаю!

И бросил трубку. Потом вскочил и забегал по кабинету, забыв про машинистку. Случайно заметил ее и искренне удивился.

— Ты еще здесь? Иди погуляй… Купи себе мороженое, сходи в зоопарк, что ли… Кстати, твои родители знают, где ты сейчас и чем занимаешься? — сурово спросил он, шаря по карманам брюк и пиджака.

Потом снова чертыхнулся, схватил трубку.

— Таня, у тебя деньги есть? Дай пятьсот рублей на мороженое соискательнице твоего законного места… Как зовут тебя? — обратился он снова к девушке, у которой глаза, на всякий случай, наполнились слезами, и уже потекли черные ручейки. — Вера, Надя?

— Наташа… — чуть слышно произнесла она.

— Да, Наташе. Я подумаю.

— Но мороженое стоит от силы десять — пятнадцать рублей… — ядовито сказала секретарша. — Ты когда в последний раз покупал его своему внуку?

— Ну ладно, раз я обещал, пусть себе купит что-нибудь, — раздраженно сказал. — И срочно соедини меня с Вадимом! И с Олегом… Нет, сначала с Вадимом, скажи ему: очень срочно!

— Так я не поняла, когда ты вернешь мне эти пятьсот рублей? — спокойно спросила Таня.

— Я тебе ровно на столько прибавлю зарплату! — крикнул Разумневич. — Если до этого не уволю! Позовешь ты мне его или нет?

Таня зашла к нему через минуту с валерьянкой и стаканом воды, когда он сидел на диване, задрав сорочку и массируя себе сердце.

— Вот сдохну, ведь все по миру пойдете! — заявил он, выпив воду. — Тогда узнаете, что такое настоящая жадность! Еще наплачетесь с моими наследниками.

— Узнаем, узнаем… Успокоился? — спросила она, зайдя сзади и разминая ему плечи возле шеи. — Или еще поорешь?

— Успокоился, — покорно вздохнул он. — Вот отдохну, приду в себя и снова начну орать… Ну все, хватит… Где Вадим?

— Вот теперь я вас соединяю, — сказала она и передала ему трубку, после чего вышла, не оборачиваясь, из кабинета.

— Нет, сначала все-таки с Олегом! — крикнул он ей вслед. — Где бы он ни был и чем ни занимался… А Вадима я жду потом, здесь, на ковре, в своем кабинете!

— С Олегом так с Олегом… — равнодушно сказала она и закрыла за собой дверь кабинета. — Олежка, — вполголоса сказала она, когда соединилась с редакцией «Российских ведомостей». — Наш рвет и мечет. Чем-то вы с Вадимом перед ним провинились… Требует тебя или твоего скальпа, я толком не поняла.

— Н-не знаю… — промямлил Олег Иванович, чувствуя, как у него стало пусто и холодно в том месте, где только что была диафрагма. — А что хоть произошло…

— А вот сейчас ты все узнаешь! — услышал он трубный голос Разумневича. — Олег! У меня к тебе накопились вопросы, на которые ты должен немедленно ответить!

— Слушаю вас, Лев Семенович.

— Скажи, родной мой, я тебе когда-нибудь в чем-то отказывал?

— Да вы что, разве я когда?..