принцип иллюминатов

одно я знал точно - моя прежняя беззаботная жизнь рухнула в одночасье..

глава четвертая: мутные будни.

в подъезде снова воняло ни то кошачьей ни то человечьей мочой. иногда так хотелось отловить этого любителя гадить по ночам в моем родном подъезде и ткнуть его мордой в его же собственные испорожнения, чтобы в следующий раз подумал, прежде чем гадить на ступеньки. сейчас еще попроще. вот помню в моем детстве , а пришлось оно на лихие девяностые, в теплом подъезде постоянно ночевали бомжи. И мы с мальчишками, когда утром шли в школу, придумали себе аналог утренней гимнастики: упражнялись в прыжках, перепрыгивая через эти лежащие на ступеньках вонючие туши, а если прыжок выходил несовсем удачно, то приходилось еще и упражняться в беге.

в подъезд вошла соседка - нескромная девушка двадцати пяти лет. видимо опять всю ночь тусовалась в клубе или гуляла. она была на высоких каблуках , в тоненьких колготочках и до неприличия короткой юбке, сверху мозолила глаза и нетолько их заманчивое и глубокое декольте. из под белой блузки вызывающе торчал объемный и красный сосок.

- привет длинноногая - как всегда пошутил я.

- привет задрот - отпарировала она. Обменявшись стандартными фразами, мы двинулись каждый своей дорогой. Мне не очень то хотелось общаться с этой особой, да и видать если честно тоже.

ее звали Наташей. в нашем доме она объявилась лет восемь назад, кем были ее родители, и где они сейчас , я понятия не имею. она снимала комнату в квартире нашей прежней соседки: какой то старой и нелюдимой бабушки. через пол года бабушка куда то исчезла, а квартира каким то таинственным образом перешла во владения ее квартирантке. Наташу часто видели в компании каких то бритоголовых ребят уголовного вида и телосложения. к дому ее всегда подвозили на крутых машинах. однажды из за нее между моими родителями произошел спор: мама называла ее мартышкой , а отец буренкой. очень часто в ее квартире происходили шумные вечеринки, ночи сопровождались громкими стонами. представьте какой это стресс для юноши, находящегося в фазе полового созревания, по счастью я на тот момент подрабатывал ди-джеем в нашей кафешке у стоянки и дома ночевал редко. В нее был безнадежно влюблен мой друг Сашка. Саша был мне как старший брат, помню как то он провел со мной серьезную беседу, когда я по малолетки начал баловаться травкой.

а вот я его сберечь не сумел. он не хотел никого слушать: поджидал ее вечером с цветами у подъезда, звал кино, предлагал прокатиться на его развалюхи, наивный, знал бы он на каких машинах ее катали. хотя он знал, ведь все свое свободное время, он буквально ходил за ней по пятам.

когда я учился в одиннадцатом классе , мы как то стояли своей компанией у двора, и тут появилась Наташа в компании своих крутых ухожоров, она была весела и смеялась. не говоря не слово Саша спустился в подвал. подвал для нас был всем. мы там пили, мы там курили и не только сигареты, таскали туда девчонок, проворачивали разные сделки. ну у Санька была масса причин пойти в подвал, элементарно чтоб побыть одному. Через сорок минут я встревожился его отсутствием, и мы с лехой спустились в подвал. В середине комнаты лежал Саша, бездыханный и с изможденным лицом, рядом лежал сломанный шприц.

приехавшая позже скорая поставила диагноз: смерть от передозировки героином. После этого подвал опечатали, и путь нам туда был заказан, да бог с ним с подвалом. Смерть моего друга была на совести этой пигалицы, хотя есть ли у нее совесть, ведь у нее нет души, теперь я знал это точно.

тут я подумал, а не приснился ли мне наш ночной разговор, но нащупав в кармане ускоритель частиц, убедился, что все произошло на самом деле.

я выскользнул в еще неуспевшую закрыться за Наташей дверь, и мне в лицо пахнул свежий рязанский воздух. похоже ночью были первые осенние заморозки, так как стекла были посыпаны инеем, а на крышах плотно лежала наледь, оставшаяся от первого снега.

возле скамеек были накиданы бычки, пивные банки, презервативы и другие свидетельства ночных молодежных посиделок. возле одной из них стояла и роптала какая то бабка, держащая на поводке здоровенного бульдога. изо рта шел легкий парок, и я с наслаждением закурил. так умеренно выпуская дым смешанный с паром и напевая себе под нос что то из мумий тролля, я отправился на работу.

посреди проспекта поспешно разворачивалась какая то стройка. На строительных лесах хлопотали гасторбайтеры, а вдоль всего этого, критически осматривая работу, прохаживался какой то субъект той же кавказской национальности.