Принцип каратэ

В школе они в основном тренировали абонементные группы, иногда Гришка для дополнительных занятий приводил «зверей». Это вызывало недоумение: в ДФК условия ничем не хуже, Колпаков несколько раз собирался посетить странные тренировки, но они начинались поздно, а Лена не любила, когда он задерживался.

В верхнем зале Зверев проводил разминку. Когда вошел Колпаков, прозвучала команда на приветствие учителя, все повернулись, поклонились, Геннадий ответил тем же и подал знак продолжать.

После разминки он давал задания, а сам шел к мешку и шлифовал головоломную серию, пока Зверев контролировал выполнение упражнений. Изредка сэнсэй сам обходил зал, делал замечания, поправлял, показывал — холодно, сухо, с присущей учителю сдержанностью.

Сэнсэй — бог, дистанция между ним и учениками неизмерима, поэтому каждый его жест, движение, слово должны впитываться жадно, мгновенно и точно.

Сэнсэй не тратит время на частности — он определяет стратегию тренировок, предоставляя помощникам следить за деталями. Это азы Системы, которые любой новичок ухватывает с первого раза.

И когда Колпаков вторично остановился возле рыжеволосого парня в кимоно для дзюдо, доброжелательно поправил ошибки и дал подробные советы, больше того, став в пару, самолично показал, как проводится блок двумя руками — это вызвало немое изумление.

Позже Колпаков, стоя перед неподвижно застывшей шеренгой учеников, подводил итоги занятия, он указал на рыжего и сказал:

— Будешь ходить ко мне в основную группу. В среду к четырем — в ДФК.

Парень поклонился, скрывая радость: сам сэнсэй увидел в нем перспективного спортсмена.

— Как фамилия?

— Лыков.

Колпаков сделал вид, что записал ее в свой блокнот.

Когда после душа он оделся, подошел Зверев.

— Этот Лыков только второй раз пришел. По-моему, из него толку не будет.

— Не сомневайся, Миша, у меня глаз наметан!

— Вам видней, Геннадий Валентинович.

Зверев извлек пухлый конверт и точно вложил в карман Колпакову.

— За прошлый месяц.

Тот поспешно кивнул. Во время расчетов он даже радовался, что Вася Савчук с его чистым взглядом правдоискателя не захотел стать старостой в абонементной группе. Хотя вроде что тут такого — гонорар за приложенные знания, умение, затраченный труд, Гришка это обосновал мастерски.

Сев в машину, Колпаков раскрыл конверт. Абонементная плата составляла тридцать рублей в месяц. В группе было двадцать человек. Итого шестьсот рублей. Вполне достаточно, и незачем набирать по две-три секции, как делают некоторые.

Разделив и разложив по карманам деньги. Колпаков плавно тронул с места, набрал скорость и, обогнав нескольких учеников, вылетел на магистраль. Крайним справа шел Лыков. Без осведомленности Писаревского и габаевской анкеты попробуй узнай, что он приемный сын ректора!

Колпаков ездил быстро, рисково перестраивался из ряда в ряд, закладывал лихие виражи, получая удовольствие от маневренности машины.

Подкатив к дому матери, Колпаков вбежал по лестнице, своим ключом отпер входную дверь, прошел по захламленному коридору мимо ванной, где Алевтина стирала белье, и, коротко постучав, вошел в комнату.

Здесь стало просторней, исчезли ширма и чертежная доска, в углу стоял подаренный им цветной телевизор, который сидящая на новом диване мать смотрела через старящие ее очки с толстыми линзами.

— Здравствуй, сынок! Ужинать будешь?

— Нет, я на минуту...

— Опять? Посидел бы хоть раз, погостил...

— Обязательно, мам, в другой раз.

Он положил на стол пять сложенных пополам десяток, чмокнул мать в щеку, чуть задержался для приличия и неловко попрощался.

Когда он разворачивался, фары махнули по облупившемуся, в трещинах фасаду. На миг стало стыдно. Но, в конце концов, так разумней: рано или поздно дом снесут, мать получит благоустроенную однокомнатную квартиру, тогда можно съезжаться, трехкомнатную выменяют без проблем. И Лена считает точно так же.

Как мать и Лена уживутся в одной квартире. Колпаков предпочитал не думать.

Осторожно прокатившись по переулку с разрушенным покрытием, он облегченно вырвался на гладко заасфальтированный проспект и вдавил в пол педаль газа. Он попал в «зеленую волну», и, не снижая скорости, пролетел один перекресток за другим.

Дорога в новый микрорайон пролегала через бывшую заболоченную котловину — крутой километровый спуск сменялся затяжным подъемом, который хорошо преодолеть с ходу, не теряя инерции. Стрелка спидометра подползла к трехзначной цифре, но полоса везения кончилась, в самой нижней точке, у пересечения дорог, светофоры переключились на красный.

И сразу все пространство впереди усеялось красными огоньками, разогнавшиеся машины одновременно тормозили. Когда Колпаков только учился водить, это сложное для новичка место вызывало тревожное напряжение, а во внезапно вспыхивавших красных огнях мерещился какой-то философский, зловеще-предостерегающий смысл.

С опытом исчез страх протаранить идущих впереди или подставиться под удар задним, он уверенно держался в общем потоке, но россыпь стоп-сигналов все равно подспудно будоражила сознание, пробуждая какие-то туманные, не оформившиеся окончательно ассоциации.