Принцип кентавра (СИ)

— Да, но об этом домике до сих пор никто не знает. Он принадлежал Игорю Соколовскому, когда тот умер — пользоваться стал им Борис Казарин. А по документам домик так и принадлежит Соколовскому. Налоги платятся, домиком пользуются… Никаких подозрений.

— Хорошо, будь по-твоему, — согласился со вздохом Барбер. — Учитывая состояние Константа, я бы хотел записать его показания на диктофон.

— Для чего? — спросила Юджина с удивлением.

— На тот случай смерти, если нам придётся предъявить властям живую Юю Майер, а Констант не сможет подтвердить свой рассказ.

— Думаешь, мне придётся выйти из тени? — Юю прижалась к Барберу, и тот ласково обнял её за плечи.

— Милая моя, ты же не можешь прятаться всю жизнь? К тому же слишком много людей хотят, чтобы Юджина была мертва. Но я этого совсем не хочу.

Хью поцеловал Юджину и увидел слезинки в уголках её глаз.

Констант согласился поговорить с Хью после того, как Юджина дала ему обезболивающее лекарство и сделала перевязку. Делала она её, кстати, очень ловко. Попутно она поясняла, что изучала анатомию в колледже, да и сама почти год носила бинты, так что знает не понаслышке, что такое лечение ожогов. Хью морщился при виде ран и дивился выносливости своей хрупкой возлюбленной. Когда Юю закончила свой скорбный труди удалилась, Барбер включил диктофон.

— Прошу представиться, — попросил он.

— Констант Смолланд, — тихо сказал молодой человек, — уроженец города Антверпена. Родился 1 мая 1961 года. Сирота. Воспитывался дядей — Генри Смолландом. С 1970 года жил и работал на вилле «Синий вереск» сначала помощником садовника, а потом и садовником. До настоящего времени.

— Что вы можете рассказать о событиях пожара 1972 года? — осведомился Хью Барбер.

И Констант рассказал, прерываясь только для того, чтобы выпить тёплой минеральной воды…

Глава 24. Рассказ Константа Смолланда

Я жил в Хобоконе с отцом и мачехой. Ходил в школу, как и все. Юджина Майер училась на три года младше. Мы все были удивлены, что дочь миллионера училась в обычной муниципальной школе. Сначала с Юю я не общался. Мой отец Ади Смолланд работал садовником на вилле «Синий вереск», но внезапно умер от сердечного приступа. У него обнаружили аневризму какой-то сердечной артерии. Я остался с мачехой и её сыном. Было не очень — то весело. Лилиан Майер узнала от моего дяди Генри, который работал также у неё шофером о том, что я живу с мачехой. Она сжалилась надо мной и дала мне работу. Так я стал жить в «Синем вереске». Фактически был у них приживальщиком, находился на воспитании, если так можно выразиться. Работать в доме у Майеров я стал с 1976 года, мне было примерно пятнадцать лет. Я немного старше Юю. Пожар и события, которые ему предшествовали, я помню очень хорошо.

Незадолго до пожара на вилле «Синий вереск» стала появляться молодая красивая женщина. Это была Кристин Белли. Я не знаю, кем она работала и работала ли вообще. Знаю только, что она была любовницей Якоба Майера. Может, они собирались пожениться, может просто начать жить вместе, но однажды я слышал, как Лилиан Майер страшно разгневалась и кричала на Якоба, что он их по миру пустит. Может, он тратил много денег на эту Кристин, может, хотел переписать на её имя часть имущества, это мне не известно. Только я помню, что Якоб и Лилиан очень крепко поссорились, а Якоб напился и побил много посуды.

За несколько дней до пожара дядя Генри забрал меня с виллы «Синий вереск» к себе домой погостить. Ночью я встал в туалет, и услышал разговор на кухне. Я подслушал, что мой дядя Генри получил от Лилиан Майер крупную сумму, я слышал, как тётя Лиза плакала и говорила, что теперь можно решить все проблемы. Потом был пожар, но я не верю, что его устроил мой дядя. Ну какой из него наёмный убийца. А во время пожара на вилле «Синий вереск» меня не было, дядя Генри отправил меня к дальней родственнице погостить. Нпроизошёл

Я узнал, что Юю сильно пострадала в пожаре, и я долго ее не видел, можно сказать, что полгода. Конечно, до меня доходили слухи и разговоры о том, что Юю Майер убила своего отца и подожгла дом. Но я в это не верил. Потом я снова вернулся на виллу, стал помогать по дому. Со временем стал работать помощником садовника. А когда Юю вернулась из ожоговой клиники, то мы перестали общаться. Она стала замкнутой, и почти не выходила из комнаты, а я очень по ней скучал. Дома пробыла неделю, и всю неделю от нас буквально не отъезжал комиссар полиции. В итоге Юджина попала в психиатрическую клинику. Там она пробыла долго, может год, а может и больше.

На вилле было ужсно. Никто не вспоминал ни о смерти Якоба, ни об его дочери. Дом стоял полуразрушенный после пожара. Лилиан Майер его восстанавливать не собиралась. Платили нам с Бо Олливен сущие копейки. Да и не для кого было там готовить и убирать. Тётя Лиза вскоре умерла, кровавые деньги Майеров не помогли.