Принцип меньшего зла

Я взимал эти проценты бездумно, я проталкивался туда, куда он не хотел меня впускать, и думал, что прошёл дальше порога. Я убедил себя в том, что это он и есть - вот такой, каким становился, когда мы были вдвоём. И я упрямо выискивал, выискивал эти перемены, и видел их по-своему, так, как мне хотелось, и казалось, моя любовь топит многолетний лёд, ещё немного - и растает окончательно, и я ждал этого Рождества, чтобы прогнать его лёд насовсем.

Я просто вынудил его носить другую маску. Ту, которая устраивает меня. В которой ему удобнее защищать душу - от жадного мальчика Гарри Поттера.

О да, я претендовал на его душу. И он сделал вид, что впустил. Потому что понял - без него я ещё больший псих, чем с ним. А это угроза моим нестабильным мозгам, да, да, Гарри, ты разве не помнишь? Ты нестабильное существо. И угроза. Но ты мог расслабиться и забыть. А он - нет. Он - должен помнить.

Потому что ты, Поттер, достоин владеть пыльной древней тряпкой, невзрачным чёрным камнем с трещиной и полированной веткой бузины. И ты слишком беспечно к ним относишься.

Мне кажется, я смеялся про себя.

- Хэрри?

Голос сонный и удивлённый, но через мгновение он уже командует:

- Поттер, что за блажь морозить зад, сидя на полу? Ну-ка живо в постель греться!

Да, профессор. Как скажете, профессор. Так бы я ответил вчера, подпустив ехидства в голос.

- А накурился... И погаси, ради Мерлина, свой Люмос, мне вставать в пять, - ворчит Снейп, отворачиваясь, и тут же засыпает.

Сегодня я просто раздеваюсь, говорю: «Нокс» и ложусь к нему. Не касаясь, провожу рукой вдоль спины, раз, второй, и не могу, обнимаю, утыкаюсь носом меж острых лопаток, в слегка выпирающие позвонки, и затихаю, вдыхая привычный запах полыни. Когда-то я думал, что так пахнет его мантия.

Немного времени, да, Гарри?

Совсем немного.

Я просто послушаю, как он спит.

Глава 16. Уйти нельзя остаться

Из пропасти сна выбираюсь в одиночестве. Вчера до меня, оглушённого и растерянного, как-то это не дошло - я снова один. А сегодня просыпаюсь, несколько мгновений недоумеваю, отчего мне так паршиво, а потом в память тараном вламывается вчерашний день.

Мерлин мой, что делать, а?

Снова уснуть и больше не просыпаться?

Пойти к Гермионе и попросить Обливэйт?

Самому ткнуть себе палочкой в лоб?

Я один. И не потому, конечно, что проснулся в его постели без него. Всё, чем я жил эти месяцы - галлюцинация, я бредил, отравившись Снейпом. И был один. Нужно принять ещё дозу - вдруг поможет.

Закрываю глаза. Холодно.

И нужно встать. Снейп не любит, когда я задерживаюсь у него в комнатах в его отсутствие, хотя почему-то не стал меня будить, когда уходил. Снейп много чего не любит, я тоже в списке.

Давай, Поттер, соверши подвиг, выползи из-под одеяла.

Сегодня завтрак в Большом Зале - ещё большая пытка, чем обычно. Сегодня в Большом Зале надо не только есть под чужими взглядами, но и делать при этом вид, что жив. К мыслям, тяжёлым и несвежим, как вчерашняя каша, добавляется нытьё в висках, а горлу сухо и больно, будто колючки глотаю. И холодно, Мерлин мой, как холодно. Это мне, наверное, вчерашняя прогулка даром не прошла. Жаль, если Мионе тоже.

А ещё в Большом Зале Снейп, он чуть склоняет голову в ответ на моё нечто, призванное изобразить улыбку, и тут же недовольно смотрит на слизеринский стол - сегодня его детишки слишком громко болтают и смеются. Слишком по-гриффиндорски, наверное.

Подойти, сгрести в кулаки неизменную чёрную мантию, встряхнуть что есть силы - какого чёрта, Северус? Почему ты мне не сказал? Зачем позволил считать тебя хоть немного своим? Кричать в его презрительную гримасу, конечно, он ведь презирает несдержанность, в поднятую бровь его - а ничего удивительного, Северус, это все мои демоны проснулись и рвутся наружу, ты может, думал, их нет уже, а они просто спали, ты спел им хорошую колыбельную, Северус.

И закрыть глаза, и чтобы витражи взрывались и осыпали мир цветными осколками, а пламя свечей чтобы взметнулось и заревело...

Ничего такого я не делаю, просто цежу кофе, слушаю, как в голове затевает игру огромный молот, и пытаюсь впихнуть в себя миниатюрный обсыпанный сахаром рогалик. Потому что я стабилен. Я стабилен и не имею права на вопли, взрывы и демонов.

Кроме того, я теперь знаю - как и зачем он мог. Глупо спрашивать очевидное.

Совы бомбардируют столы почтой. Записка от Гермионы спрашивает: «Гарри, как ты?» - а мне почему-то видится в её словах оттенок вины. Я вообще мастер видеть то, чего нет. Лучше бы написала, что не простыла, выгуливая меня.

В лабораторию ухожу, встретившись глазами со Снейпом. Когда-то от таких взглядов бежал мороз по коже. Потом окатывало жаром.

Сегодня всё ненастоящее, и сам я - игрушка.

И он - он тоже.

Игрушки играют игрушками.

А ведь тогда, вначале, понимание, что Снейп играет мной, не вызывало такого отторжения. А всё, наверное, из-за убеждения, что это было нужно Снейпу. Не его больному чувству долга. Не мёртвому Дамблдору. Ему самому. Только ради него... Ещё и правила собирался изучить, чтобы быть на равных. Идиот.