Принцип неопределенности (СИ)

- Я вижу смерть. И сделаю всё, чтобы она была не моя. Я всё же боюсь смерти, как и всякой вещи, которую при всём желании не могу познать. Чужая же смерть - это всего лишь напоминание о моей собственной, а не сама она, даже не нечто похожее... ведь её можно изучать со стороны, каплю за каплей... это можно и стерпеть.

- Хорошо то, что меня рядом не будет, - выдавил испуганно Фарланд.

- А я-то думал, что ты друг, - обиделся я. - Ничто не сближает так, как совместное избавление от улик и тела.

- Я контрабандист, а не убийца! - ответил он возмущенно.

- А ты уверен, кстати, что нас не слушают через микрофон в подставном спидере и не сливают запись по комлинку? - спросил я.

- Ты как Ивендо. Он к старости заработал паранойю. Но ты молод, как у тебя получилось так скоро обзавестись ей?

- Не бывает молодых и старых людей. Есть умные и глупые. Ивендо умён. И я знаю, что в этом спидере нет ничего лишнего. Но почему ты так уверен в этом?

- Я не уверен.

- Тогда не болтай, - я ухмылялся.

Окончательно вывел его из себя. Он, как обиженная девчонка, перестал со мной разговаривать. Так и долетели через час до его муравейника. Или термитника?

- Если я запаркуюсь на официальной парковке, будет регистрироваться, что это именно я оставил спидер? И официальный хозяин спидера?

- Будет.

- А эти строчки сравнивают?

- Если спидер заявлен в угоне.

- Можно запарковаться не на официальной парковке? - немного подумав, спросил я ещё.

- Можно, но его могут арестовать. Или угнать, что ещё хуже. Есть охраняемые парковки, не подающие информацию в общую полицейскую сеть. Но готовься отвалить деньги коллегии.

- Коллегии?

- Вроде мафии. Но действуют почти легально. Собирают взносы на благотворительность. Почти со всех. Следят за порядком. Помогают людям, попавшим в трудное положение, дают деньги в долг. Но ждут содействия в ответ. Лучше с ними не ссориться. Вожаки районных коллегий люди очень уважаемые.

- Много выйдет за парковку у них? - Я не хотел оставлять следов о своём присутствии, так и не сказав Траверу, что джедаи продолжают искать меня, а подставлять его и себя, разумеется, не хотел тоже.

- Триста кредитов в сутки.

- Подскажешь, где у них можно остановиться?

- Меня могут сдать банку, не хочу попадаться им на глаза.

- Банк ищет тебя по старому месту жительства?

- Неофициальный заказ на поиск. Не совсем награда за голову, но близко. И коллегия может на этом заработать.

- Заплати коллегии больше, - я пожал плечами.

- У меня есть сумма на такой случай, но это всё равно очень много.

- За реакторы, если всё пойдёт гладко, получишь больше. Намного.

- Это так, - он кивнул.

- У меня на родине есть такая пословица. Жадность свободного торговца сгубила. Не экономь на своей безопасности. Паранойя самое полезное из всех известных мне психических отклонений, - посоветовал я ему.

- Постараюсь.

- Ты слишком хорошо готовишь, чтобы я не волновался за тебя.

- Спасибо. За то, что ценен, только как повар, - он сделал вид, что обиделся.

Покинув поток, заполненный десятками тысяч спидеров, мы влетели в проем, ведущий внутрь мегаблока. Угловатое здание высотой в пару километров и сторонами в пять-шесть тысяч метров могло с презрением взирать как на пирамиды фараонов, так и на зиккураты инков. Если бы заметило эти наросты на земле рядом с собой. Как в лёгких, мы, подобно кислороду, добрались до своей альвеолы-парковки и проникли в кровеносную систему. Заплатив мутному типу с шоковой дубинкой, не задававшему лишних вопросов, триста кредитов, мы сели в лифт, унёсший нас с огромной скоростью по шахте в тысяча какой-то уровень.

Я рассчитался за проезд паспортом, лифт послушно отправил пакет данных о моём положении полиции, в банк и всем прочим заинтересованным. Устройства, не требовавшие ввода пин-кода и данных биометрии, для съема денег со счета, строго контролировались банками и были намертво вмурованы в просматриваемые камерой места. Так что наши лица ещё и фиксировались камерой. Тотальный контроль. Оставаться анонимными нам не позволяли - я лишь зло скалился в буркалы камерам. Свобода передвижения, выбора работы и прочие были в Республике священны. Ты волен делать что угодно, но каждый твой шаг фиксируется - полная линкабельность любых поступков к конечной точке - твоему удостоверению личности. Каждое действие с кредитами и любое перемещение в пространстве. Оставаться анонимным можно только в цифровом пространстве, да и то - далеко не всегда.

Республика была сложным устройством. Вероятно, самым сложным, которое я могу назвать после человеческого мозга, или даже более сложным, поскольку включало эти куски студня, как логические элементы. Её величественный и хрупкий свод держали сотни колонн, и упади одна - рухнет весь неф. Но это было прочное здание, его, как раствор, скрепляли Законы, объект поклонения в храме Республики. Именно так, с большой буквы. Как в республиканском Риме. Закон - её высшая наука, так можно было сказать о ней. Миллионы мелких и больших ограничений. Слишком долго её жители избегали всяческих войн, а олигархи - расходов.