Принцип неверности

— Что может со мной случиться? — попыталась было возразить я, но не слишком уверенно. Откровенно говоря, мне и самой не хотелось никуда ехать. Слишком много сегодня событий произошло. Но оставаться у Олега на ночь — тоже не самая лучшая перспектива. Знаю я его кобелиный характер.

— Олег, тетка будет волноваться, — решила я привести последний аргумент.

— Не валяй дурака, Женька, — твердо сказал Олег. — Я прекрасно знаю, чего ты боишься.

— Я боюсь?! — возмутилась я.

— Ну, не боишься, так опасаешься, — отмахнулся Котехов. — Не придирайся к словам. Так вот, торжественно обещаю: приставать к тебе я не буду ни под каким предлогом.

Мне почему-то стало обидно. Что значит — не буду приставать? Я что, как женщина никого не могу заинтересовать? Это уже оскорбление меня как представителя слабого пола! Потом меня задело то, что Котехов так легко просчитал мои опасения.

— А ты только попробуй пристань! — запальчиво ответила я. — У меня, к твоему сведению, оружие есть. Я тебе мигом «достоинство» отстрелю. Посмотрим, кому тогда ты будешь нужен!

Вообще-то, пистолет я не взяла, посчитав это излишним, но надо же было как-то припугнуть этого кобеля.

Котехов захохотал так, что спящий Арчиров заворочался во сне и замахал руками, как будто хотел кого-то отогнать подальше.

— Так я и знал, — немного успокоившись, проговорил Олег. — Ты никогда не изменишься. Пошли в кухню.

— Сначала надо тете Миле позвонить. Предупредить, что я не приду.

— Передай от меня привет, — сказал Котехов, уходя на кухню.

— Сбрендил? — возмутилась я. — Чтобы тетушка решила, будто мы с тобой помирились, и начала доставать меня вопросом, почему Олежечка не приходит в гости?

— Ты хочешь сказать…

— Я ничего не хочу сказать, я знаю, что для тети ты — мой идеальный муж. А вот у меня другое мнение на этот счет, и менять я его в ближайшее столетие не собираюсь.

Котехов жил один. Квартира досталась ему, насколько я знала, от родителей. Почему он не женится, не знал никто. Лично он утверждал, что не родилась еще такая женщина, которая смогла бы вытерпеть все его капризы и причуды. Но у меня на этот счет было свое мнение.

Олег быстро накрыл на стол, попутно извиняясь, что у него нет особых разносолов.

— Сама понимаешь, это — холостяцкая берлога. Дома почти не бываю, питаюсь фаст-фудами. Так что не обессудь.

— Ладно, — пробурчала я, — не оправдывайся.

— Так что же такое интересное рассказал тебе Арчиров, что ты решилась привезти его ко мне среди ночи? — перешел Котехов к делу, доставая из холодильника бутылку водки «Немирофф» с перцем. Вот чего-чего, а спиртного у него в доме всегда было в достатке. Хотя пьяным я его ни разу не видела. Олег умел пить в меру.

— Арчиров, по его словам, завязан с Погорельцовым уже давно, — начала я рассказывать, жадно уничтожая бутерброды. — Тот его подловил на какой-то махинации и заставил работать на себя.

— То есть ты хочешь сказать, что Арчиров, Погорельцов и Галушко — одна компания?

— Совершенно верно. Но не это самое главное. Дело в том, что Хрыкин надоел Погорельцову, и тот решил от него отделаться. Олег, ты можешь что-нибудь узнать об этом по своим каналам?

— Попробую. Дальше рассказывай.

Мы просидели с Котеховым часов до двух ночи. В общем и целом как помощник он мне был не нужен. Что и как делать, чтобы защитить Хрыкина на последнем концерте, я знала. Но Олег был журналистом, и ему такой материал — как голодному кусок хлеба, да еще и с колбасой. Спрашивается, почему же не помочь старому приятелю?

— Да, еще один момент, Олег. Когда мы с Хрыкиным возвращались в гостиницу, по радио передали, что Хрыкин угодил в аварию и его увезли в больницу.

Олег присвистнул:

— Выходит, сообщение передали, но автокатастрофа сорвалась благодаря мужественным и профессиональным действиям телохранителя Евгении Охотниковой! Какое радио передало сообщение?

— «Авто», а что?

— Да ничего. Просто я журналист, поэтому хорошо знаю, как делаются такого рода сенсации. Попробуем выяснить, откуда ноги у этой «утки» растут.

— А что ты имел в виду, говоря, что сообщение передали, а катастрофа сорвалась? Думаешь, радио тоже куплено?

— Я даже не сомневаюсь в том, что этого не было. Журналюга — это такой зверь, который питается падалью. Чем скандальнее информация, тем больше шансов, что на нее клюнут. Не буду вдаваться в подробности, но, на мой взгляд, дело обстояло примерно так: Хрыкин должен был получить какую-нибудь травму. Его отправляют в больницу. Некто отзванивается на радио и сливает информацию об аварии, в которой пострадал известный певец. Этого достаточно для того, чтобы немедленно дать информацию в эфир.

— И что ты хочешь узнать? — Мне это было не особенно интересно. Спрашивала я из чисто женского любопытства.

— Да есть у меня одна идейка… Кстати, если удастся разговорить Арчирова, а еще лучше — и Хрыкина, бомба под Погорельцова будет заложена мощнейшая! Об этом многие столичные журналисты мечтают. Так что ты этого неврастеника «фанерного» береги. Он нам еще пригодится.

— Не нам, а тебе, — хмуро поправила я Котехова. — Ладно, показывай, где я буду спать.