Принцип неверности

— Да ничего. Просто пытаюсь сообразить. Программа будет такая же? Вам, я так понимаю, надо подготовить сцену, установить аппаратуру. А то вдруг возникнет какая-нибудь неувязка. Например, «фанеру» заклинит? Конфуз.

При упоминании «фанеры» Погорельцов напрягся. По-видимому, он не ожидал от такой провинциалки, какой я ему казалась, каких-либо познаний о тонкостях его «бизнеса». Это открытие, насколько я поняла по его лицу, не доставило ему удовольствия.

— Евгения Максимовна, — тщательно подбирая слова, заговорил Погорельцов после продолжительной паузы, — я надеюсь, что этот маленький секрет моей работы не станет достоянием гласности?

— А чего вы так боитесь? — искренне удивилась я. — Насколько я знаю, почти все певцы так делают.

— Тем не менее не надо этот факт излишне афишировать, — попросил меня Погорельцов, делая ударение на каждом слове.

— Да пожалуйста, — пожала я плечами. Для себя я сделала вывод, что директор боится огласки. И, видимо, не случайно.

— Вот и прекрасно, — повеселел Владимир Алексеевич. — Рабочие уже отправились в «Центральный» для монтажа сцены, Макс отдыхает, а я приглашаю вас в ресторан. Я надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию?

Возможно, при других обстоятельствах я бы нашла причину, чтобы никуда не ходить с Погорельцовым. Но только не в этот раз. В свете открывшихся обстоятельств я прекрасно понимала, что для безопасности Хрыкина окажется лучше, если его начальство будет под моим присмотром. Так значительно легче контролировать ситуацию. Кроме того, я не ела почти сутки. Ну, если не считать бутербродов у Котехова. Поэтому я не стала кокетничать и согласилась, почти не раздумывая.

Вернувшись из ресторана, где Погорельцов вел себя как истинный джентльмен, я увидела, что Хрыкин решился нарушить свое затворничество. Едва увидев меня, он часто замигал обоими глазами попеременно, явно подавая мне какие-то знаки. Я не сразу поняла, что он приглашает меня к себе. При этом лицо у него было испуганным, а взгляд бегающим. Все еще не понимая, чего ему от меня надо, я приблизилась к певцу и буквально физически ощутила, как от него веет страхом. Хрыкина мелко потряхивало.

— Евгения Максимовна, мне надо поговорить с вами наедине. Понимаете, после вчерашнего происшествия я долго думал и пришел к выводу, что меня действительно… хотят убить!

— Вот как? Но вчера, Максик, вы утверждали совершенно обратное, — насмешливо ответила я, стараясь говорить так, чтобы меня услышал Погорельцов.

Хрыкин поморщился:

— Все оказалось не так просто, как мне казалось вчера вечером. Я случайно подслушал один разговор…

— О чем это вы там шушукаетесь? — встрял Погорельцов. — Как говорится: «больше двух — говори вслух!» Кстати, Макс, тебе пора собираться на концерт. Пока доберемся, пока ты осмотришь зал… словом, забот нам всем хватит. Твои костюмы я уже распорядился отправить в КЗ, так что поедем налегке.

— Будешь слушаться меня — останешься живым и невредимым, — успела я шепнуть перепуганному артисту и тут же, мило улыбаясь, обратилась к Погорельцову: — С кем поедет Максик?

— А у вас есть на этот счет свое мнение? — недовольно пробурчал Галушко. Начальник безопасности вообще был сегодня непривычно трезв и, очевидно, поэтому хмур и суров.

— Конечно, имеется, — мяукнула я. — Давайте все сделаем так же, как и вчера. Но более демонстративно.

— Как это? — недоуменно посмотрел на меня Галушко.

— А очень просто, — принялась я импровизировать на ходу, поскольку никакого четкого плана у меня не было. — Давайте поступим так! У вас в коллективе наверняка есть кто-то, кого можно загримировать под Хрыкина. С этим двойником вы проедете, так сказать, официально, и войдете в парадный вход на улице Голландской. А тем временем я и Максик подъедем со стороны улицы Яблоневой и пройдем через служебный вход. Если кто-то вздумает совершить покушение на певца, он вряд ли заметит подмену. Таким образом, все будут довольны, а главное, Макс будет цел и невредим.

— То есть вы хотите подставить кого-то под удар вместо Макса? — уточнил Галушко. — И считаете, что это морально оправданно?

— Вадим Сергеевич, вы же не ребенок, — широко улыбнулась я. — Безусловно, вы примете все обычные меры предосторожности, плюс к этому задействуете сотрудников полиции. Пусть они выстроят коридор оцепления от машины до входа, через который двойник спокойно и пройдет. Публика и многочисленные поклонники Макса будут в восторге. Таким образом, мы уменьшим риск удачного покушения.

— А почему такие же меры нельзя предпринять в отношении самого Макса? — вмешался Погорельцов.

— Я же вам объясняю, что стараюсь до минимума сократить риск. И вообще, не понимаю, почему вы так упираетесь? Не хотите принять мое предложение — не надо! Только в случае чего не говорите потом, что я не справилась со своими обязанностями и потому не имею прав на положенный мне гонорар! Имейте в виду, что я свои деньги выцапаю в любом случае. И мне глубоко наплевать, кто будет платить — вы или Арчиров!