Принцип револьвера. Часть 3 (СИ)

- Все будет хорошо, - пытаюсь сказать это вслух, убить это ощущение вселенского холода и одиночества.

Но в пустоте чужого убежища слова сразу теряют свой смысл и возвращаются ко мне комком в горле. А плакать я сейчас не буду. Нельзя сейчас реветь. Все будет хорошо, мальчишкам повезет, все будет хорошо. И думать об ином не нужно.

"Главное не думать о белом слоне", - безуспешно пытаюсь улыбнуться.

Что ж, мне остается только ждать и надеяться, что ребята уцелеют и у них все получится. Страшно болит голова, в глаза как будто насыпали песку, а в горле застрял комок шерсти. Простуда? Как не вовремя. На кофе смотреть уже не хочется, тревога и смутное предчувствие нехорошего не отпускают. Мысли крутятся как заезженный восковой ролик древнего игрофона:

"А если Арт ошибся и никто не будет их слушать? Господи, а если их убьют? Как я буду одна? И зачем?" - гоню такие мысли. Все получится, должно получиться, нельзя думать о плохом. Лучше думать... Да хотя бы о картинах!

Я встаю и начинаю ходить по комнате кругами, вспоминая записи с диктофона. О том, что у некоторых картин стали наблюдать временное исчезновение эффекта.

"Интересно, а по времени... По времени эти аномалии не совпадали... С..." - замираю от ощущения, что сейчас поймаю что-то важное, очень важное. Поймаю как мышку за хвостик!

Но мышка идеи ускользает, похоже, кошка из меня неумелая. Снова возобновляю движение, на ходу легче думается. Итак, аномалии с эффектом... Известные тут, но о которых ничего неизвестно мне... Это значит, что они возникли недавно? Или возникли только в этой реальности? Или это секрет? Хотя, что тут секретного? Но если это не секрет, а известное явление, то почему так активно искали нас с Микой?

Семь шагов от дивана до окна, семь обратно - идиотская прогулка внутри добровольной клетки. Кажется, выйди на набережную, вдохни свежего ветерка с реки, и все мысли сами собой расставились бы по полочкам.

Не знаю, сколько проходит времени, когда в ритм моих шагов вплетается новая нота. Я вздрагиваю и, стремительно плюхаюсь обратно на диван, пытаясь понять, что это?!

- Это только я, - раздается от дверей, - здравствуй!

Марк! Наконец-то!

- Марк! - торопливо говорю я, - Арт просил передать...

Вот дура, с этими мыслями о ерунде столько времени потеряла... Теперь переключиться на главное, быстрее!

- Все будет хорошо, - успокаивающе говорит Марк и улыбается.

От этой улыбки теплеет на душе. Кажется, я перестала любить одиночество, даже наоборот, стала его бояться.

Выслушав мой сбивчивый рассказ, Марк думает о чем-то, разглядывая Артуркин рисунок. Вздыхает и, поправив очки на носу, сообщает:

- Пожалуй, тебе нужно будет поехать со мной. Рискует Артур, очень рискует.

Пожимаю плечами - ехать, так ехать. Ого! Удивленно гляжу на кейс, который притащил Марк, поглядеть есть на что - ноут, пяток мобильников и еще один телефон страхолюдного вида, большой, неуклюжий - знакомая вещь, система спутниковой связи. Уважительно гляжу, как Марк берет один из мобильников и набирает номер.

- Арт, это я... Черт!

Удар, вспышка, и... дежавю. Я лежу на полу. Руки скованы за спиной, а перед глазами блестящие черные ботинки на толстой подошве. Что случилось? Кто это? Где Марк?! Память подкидывает картинку или мне кажется, что я видела, как дверь впорхнула в прихожку, а потом... Голова кружится, кажется, что меня крутит ненормальная карусель, слезы градом катятся из глаз, в ушах колокола, а горло першит от резкого кисловатого запаха. Что случилось? Кашляю. Пытаюсь что-то понять. Приподняться бы.

- Ой! - я снова лечу.

Какая-то сила отрывает меня от пола и бросает в кресло. Черные фигуры мельтешат в глазах вперемежку с радужными пятнами. Звук не возвращается, лишь звенит пронзительно в ушах, отдаваясь эхом в пятках. Похоже, связавшие мне руки знают об этом. Здоровые парни в черном - броники, каски... Что это за война? Глумливо скалится злобный волкодав на рукаве ближайшего ко мне. Снова холод - в мельтешении пятен перед глазами разбираю, что у этих людей нет лиц. Только темнота под шлемами. Бррр... Кто эти люди прячущие свои лица? Меня начинает колотить мелкая дрожь.