Принцип Шамбалы. Обнаружение скрытого сокровища человечества

В тот ключевой момент, когда отец пристально смотрел на меня тем утром, я понял, что он просил меня взять ответственность за это глубокое видение, которое было так дорого его сердцу, всему его существу. Это видение – самое естественное желание жить в хорошем человеческом обществе – поддерживало его на протяжении всей его яркой и бурной жизни, и сейчас он просил меня как защитника земли сохранить его.

После этого судьбоносного разговора с отцом я также проходил сложный и порой тернистый путь понимания и примирения с человеческой природой. Так же, как и у отца, на моём пути принцип изначального добра подвергался испытаниям, когда я переживал страдания и агрессию нашего мира. Понимая свой долг защитника земли – защищать природу человека от сомнения и разочарования, – я пришёл к выводу, что защищать землю значит защищать сам дух жизни.

В человечестве есть добро, живое и невредимое, но в наше время оно окутано тьмой неуверенности и страха. Если, немного поразмыслив, мы поймём драгоценность нашей жизни и связи с другими, мы сможем начать чувствовать добро, которое поддерживало нас всё время. В этот, казалось бы, незначительный момент, когда мы чувствуем наше собственное добро, происходит тектонический сдвиг. Освобождённые от сомнений относительно нашей собственной природы, мы видим обширный новый горизонт человеческих возможностей.

В пятом столетии до нашей эры Будда и Сократ странствовали по земле и пришли к своим собственным выводам относительно врождённого добра человечества. По каким-то причинам человечество к таким выводам приходит нечасто. Поскольку оно сейчас находится на критическом стыке, на распутье, где мы глубоко размышляем о природе нашей планеты и нашего вида, выводы мы должны делать осторожно. Экономическая нестабильность и многочисленные природные бедствия современности – всё это сигналы к пробуждению.

Даже в духовной сфере мы на перепутье. Из-за постоянной игры взаимозависимости и непостоянства крайне маловероятно, что мир, такой огромный и буйный, когда-либо будет подчинён или объединён одной духовной традицией. Мы должны поддерживать уникальные качества различных традиций, потому что они представляют структуру человечества. Разнообразие и многогранность человечества даёт нам силу, как и сама природа. В то же время, если мы будем связаны объединяющим принципом, человечество будет чувствовать себя одной семьёй. И шамбалинский принцип изначального добра обладает такой силой.

Глава 2 Принцип Шамбалы

Глубоко в душе я с ранних лет знал, что быть сакьонгом – предназначение моей жизни, но, когда мой отец сделал это официально, я понял, что в действительности не очень понимаю, что значит быть сакьонгом. Когда я спросил отца, чем занимается сакьонг, он ответил: «Сакьонг пробуждает в людях их изначальное добро».

«И это всё?» – подумал я. Не может же быть, чтобы всё было так просто? И что он имел в виду, когда говорил, что люди изначально добры? И если это правда, почему тогда вокруг так много страданий? Это был коан, нечто, над чем следовало подумать. Я тогда не подозревал, что следующие тридцать пять лет своей жизни я проведу, пытаясь понять – и пережить – простоту и сложность того, чему учил меня отец.

Отец хотел, чтобы моё образование было таким же, как и у него в более поздний период жизни, отражающим баланс Востока и Запада. Я получил духовное наследие своей собственной традиции, с её глубокой эзотерической мудростью, изучая буддийскую философию и учения тантры. На протяжении многих лет я изучал западную мысль, философию, политику и экономику, а также поэзию и литературу. Физически я тренировался в стрельбе из лука, верховой езде и боевых искусствах. Моё образование было и классическим, и современным. А также я практиковал медитацию и размышление как в Азии, так и на Западе. Тренировки и практика научили меня, что само по себе обучение к мудрости не приводит. Скорее, через саморефлексию мне нужно было усвоить то, чему я научился, попробовать применить в жизни и затем размышлять над результатами. Вот процесс, ведущий к мудрости.

Меня поглотил ещё более глубокий внутренний процесс, когда мой отец скончался в 1987 году. Мне было двадцать четыре года, его уход стал временем большой боли и смятения не только для меня, но также для шамбалинской общины и всего мира. Так как я был его духовным наследником, то моей задачей было его заменить. Однако я не чувствовал ни готовности, ни способности продолжить его дело. Я был ещё молод, и мне нужно было выковывать собственный духовный путь. Предстоящий путь казался туманным, неизвестным и навевал плохие предчувствия. Тем не менее из чувства долга и глубокой любви к моему отцу я продолжал учиться, практиковать буддизм и старался следовать пути воина Шамбалы.