Принцип Солнца

– Как вы и предупреждали, Александр Ильгизирович, на улице не лето, – констатировал Саша за неторопливым ранним завтраком.

– С декабря по февраль – самое холодное время в Тибете. (Алекс. Ильг.)

– Это я уже понял. (Саша.)

– Здесь устанавливает холодная и сухая погода, и посещение Тибета в это время проблематично. Все перевалы занесены снегом и проезд часто не возможен. Но в долинах, расположенных невысоко, снега совсем немного. Надеюсь, что мы доберемся без приключений… (Алекс. Ильг.)

– То есть нам повезло? Могло быть и хуже? Я вот что думаю… Оль, может нам еще и вокруг Кайласа обойти? Заодно уж. Когда Дмитрий в следующий раз свалится, не известно… (Саша.)

– Кайлас отсюда далеко… (Алекс. Ильг.)

– Но ближе чем Москва! (Саша.)

Оля почти не участвовала в разговоре, она приходила в себя после гестхауса, в котором они ночевали, и пыталась представить, что же будет дальше. В “гостинице” не было горячей воды; не было даже кранов, откуда эта вода могла бы течь. Не было ванны и туалета – была дырка в полу, в деревянной будке на улице. Так как электричество включали на час в день, то ночью в туалет надо было ходить с фонариком на голове… Это потом, во время трекинга в горы, Оля поймет, что отсутствие бытовых удобств – это, конечно, проблема, но нехватка кислорода – проблема куда более существенная!

…

Когда Оля шла по горной тропе к Димкиному монастырю, она плакала. Тушь разъедала глаза, глаза слезились, и она почти ничего не видела вокруг. Как и обещал Саша, каблуки сломались очень быстро. Героиня переобулась в трекинговые ботинки, стерла с лица косметику, убрала в “хвостик” свои роскошные кудрявые волосы и перестала требовать “элементарных человеческих удобств”.

– Ну, вот и акклиматизировалась, – улыбнулся Саша.

Теперь Оле не надо было смотреть под ноги, и она увидела неземные Рериховские пейзажи[25]. Снежные горы, небо и буддийские ступы, увешанные флажками. Эти цветные молитвенные флажки в Тибете повсюду – на вершинах гор, в долинах, над монастырями и жилыми домами…

– А что означают эти флажки, которыми опутаны горные вершины? (Оля.)

– На этих флажках написаны молитвы. Тибетцы, верующие буддисты, вывешивают их в местах, где дует ветер. Флажки колышутся на ветру, и ветер разносит на дальние расстояния положительную энергию их священных текстов. (Алекс. Ильг.)

Пройдя двадцать километров пешком, Оля стала другой…

…

Когда вечером, с рюкзаками за спиной, Александр Ильгизирович, Саша, Оля и Макс, наконец-то, добрались до Димкиного монастыря, в Ольгиной голове остались две мысли. Первая: “Только бы он не умер за эту неделю, пока я добираюсь к нему”. Вторая: “Какие же должны быть проблемы в жизни у человека, чтобы он приехал в этот суровый край по собственной воле?!”. Оля имела в виду, конечно, Дмитрия, а наблюдавший за ней Аполлон имел в виду кого-то другого.

Иллюстрация. Золотые вершины Тибета.

Н.К. Рерих “Путь в Шамбалу”. (Цвет. илл. 4)

Уставшие путники остановились передохнуть. Монастырь был уже виден. Олю преследовала музыка звенящих колокольчиков и, даже когда она закрывала глаза, разноцветные флажки продолжали трепетать на ветру… В голове осталась только одна мысль: “Только бы он был жив”.

Иллюстрация. Монастырь в горах.

Н.К. Рерих. “Гималаи. Темно-синие горы, постройки на холме”. (Цвет. илл. 5)

Оля вошла в келью, где лежал Дмитрий, увидела его, и пол медленно поплыл из-под ног… Саша едва успел поймать ее: – Ты только не падай!

– А, он точно, живой?! – спросил Оля Ганса, немца-монаха, который привел их к Дмитрию.

– Живой-живой, это я тебе как специалист по смерти говорю. (Аполлон.)

– Пол, а ты к смерти какое отношение имеешь? (Оля.)

– Здрасьте вам. Вообще-то, я – демон смерти, убийства, и даже человеческих жертвоприношений, но, правда, освященных ритуалами. (Аполлон.)

– Как же можно быть целителем и губителем одновременно? (Оля.)

– Это кто говорит? Ты же Димку своего постоянно спасаешь. Зачем? Чтобы потом, когда он придет в себя, сделать ему еще больнее. Разве не так? (Аполлон.)

Оля нахмурилась. – Не так однозначно.

– Но и у меня все не так однозначно. Жизнь вообще, слава богам, изменчива и разнообразна. Добро превращается в зло, которое становится добром. Я же хранитель гармонии, это моя божественная обязанность. (Аполлон.)

– У тебя столько ипостасей, как ты в них не путаешься? (Оля.)

– “У каждой души есть множество ликов, в каждом человеке скрыто множество людей”[26], что уж говорить о богах. (Аполлон.)

– Пол, почему с ним это случилось?! (Оля.)

– Что? (Аполлон.)

– Как что? Ты что же, белокрылая бестия, считаешь, что с ним все в порядке?! Ты же его ангел-хранитель… (Оля.)

– Ты ничего не перепутала, дорогая? Кто его ангел-хранитель? (Аполлон.)

– Зачем? Зачем… так жестоко?! (Оля.)

– Оль, он сам попросил существенных изменений. Это его выбор. На мой взгляд, хороший выбор. Тибет – единственная страна, где родилась наука о смерти – танатология… (Аполлон.)