Принцип сперматозоида

В своих высказываниях о счастье Сенека подчеркивает роль личности. «Хочешь знать, что весишь, – отставь в сторону деньги, дом, сан… У тех, кто слывут счастливыми, веселье притворно, а печаль мучительна, как скрытый нарыв, – мучительна тем более, что нельзя быть откровенно несчастным и надо среди горестей, разъедающих сердце, играть счастливца… Никогда не считай счастливцем того, кто зависит от счастья! Если он радуется пришедшему извне, он выбирает хрупкую опору: пришлая радость уйдет. Только рожденное из самого себя надежно и прочно, оно растет и развивается с нами до конца, а прочее, чем восхищается толпа, – это благо на день. Все причастное фортуне и плодотворно, и приятно, если владеющий им владеет и собою… От нее только поводы ко благу и ко злу… Дурная душа оборачивает все к худшему, даже то, что приходит под видом наилучшего… Лечить надо душу: ведь от Нее у нас и мысли, и слова, от нее осанка, выражение лица, походка. Когда душа здорова и сильна, тогда и речь могуча, мужественна и бесстрашна; если душа рухнула, она все увлекает в своем падении… Наш царь – душа; пока она невредима, все прочие исполняют свои обязанности и послушно повинуются; но стоит ей немного пошатнуться – и все приходит в колебание. Наша душа – то царь, то тиран: царь, когда стремится к честному, заботится о здоровье порученного ему тела, не требует от него ничего грязного, ничего постыдного; а когда она не властна над собою, жадна, избалована, тогда получает ненавистное имя тирана».

Далее Сенека четко описывает механизм развития заболевания. «Тут-то ею [душою] овладевают безудержные страсти, одолевают ее и сперва ликуют, наподобие черни, которой мало насытиться вредоносной раздачей и которая старается перещупать все, чего не может проглотить. Но по мере того, как болезнь все больше подтачивает силы, а удовольствия входят в плоть и кровь, одержимый недугом доволен видом того, на что чрезмерная жадность сделала его негодным, и возмещает собственное наслаждение зрелищем чужих, <…> Не так отрадно ему обилие услаждающих вещей, как горько то, что не всю эту роскошь он может пропустить сквозь свою утробу, что не со всеми распутными бабами и юнцами может переспать».