Принцип Талиона

Я вновь киваю, и подозреваю, что вид у меня до неприличия самодовольный. Но ведь я действительно горжусь своей матовой красавицей. И стоит мне только упомянуть о ней, как я тут же обо всем забываю. Да, я автомобильная маньячка, и не считаю, что полмиллиона долларов – неоправданно высокая цена за "груду штампованного железа".

– Я ее только в журналах видел. А еще в Трансформерах, – его глаза горят, как у всех мальчишек.

– Ну вот сейчас увидишь воочию, – я счастливо смеюсь. – Только предупреждаю: на альтформу Саундвейва мой Кичерер совсем не похож.

– Да какая разница! – он хватает меня за руку и тащит в сторону стоянки. – Это же Эсэлэс! Я по-любому просто умру от зависти.

Я загадочно улыбаюсь. И рука об руку мы торопливо шагаем к разноцветной веренице машин.

Подходим к сверкающему новизной и хромовым блеском, потрясающему красотой и изяществом шедевру автомобильного искусства. Роберт замирает на полпути и в изумлении открывает рот. Я тоже едва сдерживаюсь, чтобы вновь не обомлеть и не составить вместе с ним молчаливую скульптурную композицию. После секундного замешательства Роберт начинает бегать вокруг Мерседеса и сыпать восторженными возгласами. Он жадно водит руками по черному корпусу, ощупывая рельеф и каждую детальку. Поднимает и вновь опускает дверки, касается красной кожаной обшивки кресел, замшевой обмотки рулевого колеса, что-то невнятно бормочет и, кажется, не замечает ничего вокруг.

Вскоре меня утомляет его мельтешение, и я нетерпеливо предлагаю: – Садись, прокачу.

Не дожидаясь повторного приглашения, он запрыгивает на пассажирское сиденье. Я загружаюсь следом и, щелчком заблокировав двери, поворачиваюсь к нему.

– Поехали? – от улыбки, что не сходит с моего лица все это время, у меня уже сводит мышцы.

Он молча кивает.

– Пристегнись, – советую я, левой рукой нащупывая под сиденьем влажную ткань.

Когда Роберт отворачивается к катушке ремня безопасности, я резко вытягиваю руку и подношу заранее пропитанный хлороформом платок к его лицу, закрывая им нос и рот. Он успевает дернуться лишь один раз, переводит на меня испуганный взгляд, но уже в следующую секунду обмякает. Голова его безвольно повисает, и я бережно прислоняю ее к спинке сиденья.

Перевожу взгляд в стекло перед собой и, заведя двигатель, неспешно выруливаю со школьной парковки.

Я снова улыбаюсь, но впервые за этот день на самом деле испытываю радость. И удовлетворение за отлично проделанную работу.

Как же долго я этого ждала…

– Ты даже не представляешь, малыш Бобби, – говорю я тихо в пустоту, – насколько близок ты был к правде. Очень скоро ты, возможно, и правда умрешь, но точно не от зависти…

*

Мерседес, с трудом преодолев двести ярдов по чудовищно ухабистой, с накатанными глубокими колеями, дороге, плавно останавливается под мостом через обмелевшую Тринити, рядом с уже припаркованным там же джипом. Левая передняя дверь открыта, Диллан сидит на кресле водителя, спустив одну ногу на землю, и напряженно смотрит на меня.

Он не двигается с места, но спрашивает, переставая жевать:

– Успешно?

– Еще бы. – Я серьезна и собранна. – Забирай мальчишку. Ты знаешь, что делать.

– Знаю, – коротко кивает и пересаживается на мое место за рулем суперкара.

Всем своим видом он демонстрирует несогласие с порученным заданием, как делает это уже довольно давно – с тех самых пор, как узнал мои планы, еще до приезда в Даллас. Но в то же время я знаю, что вслух он свое недовольство никак не выразит и, более того, выполнит всё точно по инструкции. А именно перевезет парня в укромное место и будет сторожить его до тех пор, пока тот мне не понадобится. Идеальный солдат.

Проводив взглядом свою машину, поднявшую за собой небольшой фонтан пыли и мелких камней, я подхожу к изрядно побитому японскому джипу и занимаю водительское сиденье. На автомате проверяю документы в бардачке и, достав из заднего кармана джинсов телефон, набираю единственный номер в журнале звонков.

В планах никаких изменений, мой следующий объект уже находится там, где мы должны вскоре встретиться. На секунду, поддавшись необъяснимому порыву, я закрываю глаза. Снова это непрошеное волнение?.. Я начинаю злиться на себя за эти странные реакции организма, кои совершенно некстати накатили на меня именно в тот момент, когда я, наконец, близка к своей цели. К цели, к которой стремлюсь бесчисленное количество лет. Уже так много проделано для ее достижения, столько вовлечено людей и потрачено времени и денег, что любое проявление слабости с моей стороны совершенно недопустимо.

Райан, будто почувствовав мое колебание, терпеливо молчит, давая мне самой разобраться с собой. Это его молчание действует на меня как порция холодной воды, выплеснутой из стакана прямо в лицо – отрезвляюще.

– Не забудь прислать фото, – бросаю я и включаю передачу.

Меня ждет второй акт представления.

*