Принцип Троицы

— Тебе что-нибудь угрожает? — упавшим голосом спросила Елизавета Андреевна.

— Нет же…

— Не ври.

— Может быть. Но все решаемо.

— Ты мне скажешь, где ты?

— Прости, потом, ладно? — Виктор услышал шум колес и шепнул в трубку. — Все, мам, не могу говорить. Пока!

Мимо промчался грузовик, и все снова затихло. Окинув взглядом завалы камней и лес, испещренный поваленными бурей стволами, физик вернулся к пустой грунтовке и, подволакивая ногу, побрел к Денебу. Одолеваемый немым упрямством, он не хотел просить Дениса о помощи. Но по прошествии четырех часов пути по вздыбленной дороге скулящие напоминания недавних травм вытеснили мазохистское упорство.

* * *

Денис мерил шагами узкий гостиничный номер, нервно хлопая себя по бедрам:

— Ты вообще понимаешь, как ты влип?!

— Понимаю, — ответил Виктор, — не идиот.

— А, по-моему, самый настоящий! Такого накрутить, блин! Теперь я вообще не знаю, что делать: на вертолете тебя вывозить или в багажнике.

— Сам разберусь, — хмурился Миллер.

— Уже разобрался. Самостоятельный ты наш! — Денис закурил очередную сигарету. — Нужна была тебе эта скорая! Собирался сестру из передряги вытаскивать, а придется спасать вас обоих. И о ней, черт, ни слуху, ни духу.

Виктор молчал, думая, что иначе он не мог. В памяти всплывали жалобные причитания кавказских женщин, и его изгрызала совесть.

— Чего молчишь-то? — злился Денис.

— Я, пожалуй, пойду, — вздохнул Миллер.

— Куда еще на ночь глядя?

— У меня было достаточно времени подумать, пока шагал по дороге. Нужно вернуться туда, где выл пес Булкина.

— Там же нет ничего!

— Необычное это место. Я чувствую.

— Мы все обшарили с тобой там…

— Наверное, не все.

Денис угрюмо посмотрел в окно:

— Мне стало казаться, что мы ее вообще не найдем.

— Не говори так. Я сходил бы туда.

— Сиди в номере, — резко сказал Соболев, выпустив из ноздрей клуб дыма, — разве ты не понимаешь, что тебе лучше нос не высовывать?

— А Дина?

— Ей легче не будет, когда тебя прирежут…Если она вообще жива. А ты — живой. И сиди смирно. Все. Я звоню своему депутату. Пусть разберется с милицией. Надеюсь, они у него и так все купленные. А ты ни ногой отсюда!

— Может, еще и в номере запрешь? — усмехнулся физик.

— Может, и запру. Давай, отдыхай, нога, небось, болит. Я видел, как ты ковылял сегодня, точно раненая газель в Серенгети. Спокойной ночи.

Денис вышел. Пошарив в рюкзаке, Виктор достал походный фонарик и набросанную давеча Палычем схему маршрута к «Полочке». Надвинув на брови бейсболку, молодой человек вышел из гостиницы.

* * *

Настя направлялась к плато, боязливо нарушая запрет, брошенный ей черно-огненными глазами. Она лишь надеялась увидеть их еще раз. Тоска по «магу-небожителю» стала невыносимой, как и жизнь дома. Очнувшаяся после операции мать не хотела ее видеть, старшая сестра шпыняла колкими замечаниями, а братишка, наслушавшись сплетен, убегал от Насти, кидаясь в нее ветками и прошлогодними яблоками. Соседки укоряли строптивого подростка, якобы ослушанием загубившего мать.

Девочка и сама чувствовала себя плохо, просыпаясь утром под приступы тошноты и боли в животе. То ли еще будет? Она не могла так больше. Одевшись прилично, «как все», в дорогие джинсы и красивую рубашку, присланную отцом из Москвы, Настя аккуратно расчесала волосы и сложила в рюкзачок документы, горстку вещей и пока нетронутую, скрепленную резинкой пачку подаренных Сетом денег. Выходя из комнаты, она прихватила темную трость — ту, что выпала из машины спасшего их парня с грустными глазами. В суматохе у больницы Настя подняла ее, чтобы отдать, да не увидела его больше. Потом оказалось, что, бросив свою машину, их спаситель исчез, и девочка забрала палку домой. Зажав в ладони полированную трубку, Настя подумала, вдруг встретится тот светлый незнакомец, и будет он ей благодарен.

Всю дорогу вверх девочка думала о Сете, почему-то не сомневаясь, что он будет там, где они расстались в последний раз. Приметив издалека кривую сосну, венчавшую тропинку над пропастью, Настя перекрестилась и рванулась к ней.

* * *

Дина услышала голоса. Это было необычно. После стольких дней тишины — вновь человеческие голоса. Они спорили, ругались, словно соседи за стеной квартиры в многоэтажке. Низкий голос и тонкий кричали друг на друга откуда-то из-за кизильника. Дина пошла туда. Сцена за кустами боярышника отрезвила ее, будто окатив ледяным душем.

В нескольких метрах перед тем самым мегалитом, где проходило мистическое посвящение, Сет отталкивал от себя девушку, которая, как собачонка, висла на его руке, не желая уходить.

— Ты не нужна мне! — громыхал он, отворачивая непроницаемое лицо.

— Я не могу без вас! — выла она, не отпуская его рукав. — Мне идти некуда.

В глаза Дине бросилась груда вещей и выписанные черной краской символы на валунах, окружавших камень-жертвенник. Несомненно, здесь что-то готовилось.