Принцип Троицы

— Душа, не больше ли пищи, а тело — одежды? — во всеуслышание произнесла Дина цитату из Библии и внезапно на глазах у всех начала раздеваться, делая это спокойно, будто находилась одна в своей комнате, где никто за ней не наблюдает. Она не могла предать снова обретенную свободу. На ее лице не было ни тени страха, в пальцах — ни малейшей дрожи, в движениях — ни капли сомнения.

Не торопясь, Дина стянула свитер, затем по одной расстегнула пуговицы рубашки, сняла белые брюки, кроссовки. Оставшись в нижнем белье, она не остановилась: так же спокойно и с какой-то совершенной целомудренностью она легко сняла и его. Все ахнули, увидев обнаженное бело-розовое точеное тело. Одним жестом она распустила хвост, и мягкий каштановый плащ длинных прядей скрыл высокую красивую грудь. Дина повязала на бедра единственную вещь, не принадлежащую Сету — узенький шарф, который в ту секунду многим показался похожим на темную власяницу на чреслах. Нагота девушки, стоящей перед всеми, как ангел на попрание, была не сексуальна, и каждый из присутствующих замер, глядя на освещенное светом лицо молодой женщины. Дина поднесла сброшенную одежду магу и положила перед ним:

— Все мое при мне. Я — свободна! — только и сказала она Сету, не готовому к такому повороту событий, недвижимому, мрачному, готовому задушить ее перед толпой. Она развернулась и босая, голая пошла медленно в сторону хижины. Кому-то даже показалось, что ее тело светится, а, может, так причудливо преломились лучи солнца, убегающего на запад.

— Юродивая! — сказал Сет. — Вы же видите, она — сумасшедшая нимфоманка, которой нужно внимание толпы!

Оцепенение развеялось. Народ зашумел. Люди начали расходиться. Семинар был сорван. Дина не обращала внимания на то, что происходит у нее за спиной, она осторожно ступала по дорожке, вздрагивая при каждом шаге — камни кололи нежные ступни. Кто-то догнал ее и накинул на озябшие плечи теплую шерсть. Дина обернулась — незнакомая девчонка, с лицом, переполненным эмоциями и восхищением.

— Наденьте мое пончо, — предложила она.

— Спасибо! — ответила продрогшая Дина.

Вернувшись к себе, Дина закрыла спортивную сумку с подачками Сета, вложив туда даже только что выстиранный спортивный костюм, и вынесла ее за ворота.

Поселок гудел, как улей, но никто почему-то не заметил, как и когда исчез красавец-лектор. Михаил, наблюдая за холодным лицом Сета в машине по дороге к Полянам, думал, что шахматная игра пошла не по правилам — пешка взбесилась и, не дойдя до конечной черты, превратилась в Королеву. Его не отпускала мысль, что играет этими фигурами вовсе не его горделивый партнер, а куда более мощный гроссмейстер…

Лишь Дина спала в эту ночь беззаботно, как младенец, с радостным и торжественным чувством отданного долга. А люди, не сговариваясь, узнав, кто она и где живет, несли к ее крыльцу одежду и обувь: кто новую, кто поношенную, чувствуя, что не могут остаться в стороне. «Пусть и юродивая! Но с какой силой Духа» — думали они.

* * *

Она проснулась до рассвета, удивляясь тишине мыслей и необычайной, прозрачной ясности в голове. За узеньким окном в предрассветном тумане шелестел лес. Новый день принес новое ощущение — хрустальная прохлада разливалась от макушки вниз, наполняя все тело потоком спокойствия. Дине показалось, что ее зрение стало лучше — все вокруг было предельно четким, даже чересчур, словно старательный рисовальщик нажал на грифель карандаша, прорисовывая контуры, и подчеркнул тени, сделав образы более контрастными. Девушка укуталась в одеяло и вышла на улицу. Она не поверила своим глазам, выйдя за порог. Чем-то наполненные свертки и пакеты, и не пара, а, пожалуй, с десяток дожидались утра под крыльцом и на ступенях. Присев на корточки, Дина потянула торчащий кусок ткани из первого попавшегося пакета — это оказалось не новое серое платье с блеклыми желтыми цветами. Она заглянула в другой — там лежала голубая кофта с поясом, под которой прятались еще какие-то вещи. За свертком стояли умеренно сношенные туфли, а на поручнях крыльца покрылась капельками росы нераспечатанная упаковка колготок и самодельная цветастая сумка-котомка.

Дина сошла с деревянного настила на влажную траву. В тот момент, когда ее ноги коснулись рыхлой холодной земли, из неясной сизой дымки на востоке выкатился раскаленный шар, как прожектором осветив худенькую фигуру в байковом одеяле. Дина засмеялась, встречая солнце. Оно разговаривало с ней на языке света, а девушка звонко отвечала то ли ему, то ли Богу: «Спасибо, Господи, Отец! Спасибо за душу мою! Благодарю тебя за свободу! За дары! Я люблю тебя!» — ее сердце переливалось через край, не вмещаясь в груди.

«Возможно ли, чтобы это все было со мной? Реально ли это? — говорила она себе и сразу же продолжала. — Да, да! Возможно! Только это и реально!» Ее хрупкое тело трепетало от ощущения совершенного восторга, и на секунду она будто бы вознеслась над смятой травой…