Принцип воина

Где-то сбоку что-то дважды грохнуло. Крики на площадке усилились, и через несколько секунд мужик, с которым дрался Антон, резко развернулся и бросился наутек. Пробежав вслед за ним несколько шагов, Антон остановился. Тут же мимо него пронесся еще один нападающий. Обернувшись, Антон увидел, как айкидока Константин с Колей, вторым синим поясом из секции карате, прижимают к земле четвертого нападающего. Костя выкрутил его правую руку, а Николай неумело пытался завести левую за спину. Впрочем, Антон сразу понял, что это не требуется, настолько качественно выполнил прием Константин. Пак, сжимая нунчаки в руках, осматривал лес.

Антон оглянулся в сторону храма, увидел, что спонсор сидит на ступеньках, зажимая рукой с пистолетом рану в левом плече.

– Ребята, тащите сюда тех, кого захватили! – крикнул Рыбников, стоящий чуть поодаль с обнаженным мечом в руке.

Константин с Николаем подняли пленного и повели к храму. При этом Костя настолько умело перехватил руку, что мужик не успел даже охнуть. Сделав знак Толе, Антон заткнул за пояс нунчаки. Они подхватили поверженного Антоном нападавшего и поволокли туда, куда указал Рыбников. Антон заметил, что два рукопашника тащат в том же направлении еще одного оглушенного пленника.

Когда они подошли к входу в храм, их наставник уже колдовал над раной спонсора. Даже не обернувшись, он скомандовал:

– Таня, здесь я разберусь. Посмотри остальных. Есть раненые.

– А она умеет? – нахмурился Чубенков.

– Она врач-терапевт, – буркнул Рыбников. – Два года назад мединститут закончила.

Таня тут же исчезла, а Рыбников, обернувшись к Чубенкову, приказал:

– Снимайте рубашку и рвите на бинты. Рану надо перевязать.

– Почему я? – возмутился чиновник.

– Я сказал, снимайте! – рявкнул Рыбников.

Повертев головой и не найдя у окружающих сочувствия, Чубенков снял рубашку и передал ее двоим рукопашникам, которые тут же принялись резать ее штык-ножами на длинные полосы.

Рыбников помог Васильеву скинуть с плеча пиджак, разорвал футболку и принялся перевязывать рану, приговаривая:

– Плохо, что нет дезинфекции, но терпи, Сергей. Рана не опасная. А я и не знал, что ты все еще при оружии ходишь.

– Полезный аксессуар и в наши дни, – морщась от боли, ответил Васильев.

Закончив перевязывать спонсора, Рыбников повернулся к подошедшей сзади Тане. Руки у девушки тряслись, а неестественная бледность говорила, что она находится на грани срыва.

– Что там, Таня? – спокойно спросил Рыбников.

– У ребят небольшие раны, – отстраненным голосом произнесла Таня. – Сейчас перевяжу. Трое нападавших убиты. Двоих спонсор застрелил, третьего рукопашники штыком… И еще этот, язычник…

– Что язычник? – не понял Рыбников.

Таня показала рукой в сторону, отвернулась и села на землю. Толпа, окружившая «командиров», расступилась, и все увидели лежащего на земле без движения парнишку, который читал проклятое заклинание. На его рубахе, прямо напротив сердца расплывалось большое красное пятно.

Глава шестая, о том, что любая фантастика может оказаться реальностью

По команде Рыбникова все быстро направились в храм. Как сказал глава «японцев», если у аборигенов имеется привычка атаковать с копьями наперевес, то они могут и начать обстреливать незваных гостей из луков. Как только в храм внесли тела убитых и втащили пленных, Рыбников приказал Коле и одному из рукопашников встать на страже у входа. Бой длился всего несколько минут, но за это время нападавшие потеряли шестерых: трое были убиты, трое попали в плен. Копья пленных и убитых были распределены между безоружными, как и седьмое, брошенное неизвестным противником и чуть не стоившее жизни спонсору.

Сам Васильев, более или менее пришедший в себя после ранения, немедленно распорядился, чтобы отряд ушуистов самым внимательным образом обыскал храм, и вместе с остальными «командирами» направился к сидевшим у стены пленным. Теперь общее внимание обратилось на них.

Менее всего пленники походили на аборигенов Азии или тихоокеанских островов: все как один белобрысые, голубоглазые, бородатые и достаточно рослые, с ярко выраженными европеоидными чертами. Тот, которого взяли айкидоки, баюкал вывихнутую руку. Двое других уже пришли в себя и молча озирались.

– Интересная картина, – проговорил Васильев.

– Хотел бы я знать, кто они такие, – поддержал Чубенков.

– Do you speak English?[3] – обратился к пленным Рыбников.

Внезапно один из пленных, выпучив глаза, выдал длинную фразу на непонятном языке.

– Да он по-фински говорит, – вскрикнул один из рукопашников.

– А ты по-фински понимаешь? – повернулся к нему Рыбников.

– Да почитай раз десять в год в Финляндию мотаюсь, – самодовольно ответил парнишка. – Челночу.

– Ну и что он сказал? – тут же поинтересовался Чубенков.

– Да бред какой-то, – фыркнул парень.

– А ты все же переведи, – попросил Рыбников.

– Он сказал, что мы будем наказаны за нарушение покоя храма великого Кирипуки.

– Точно бред, – хмыкнул Васильев.

– Спроси, – приказал Рыбников, – кто они и как давно здесь живут.