Принцип войны. Том 2

С нашей первой и последней встречи у Новицких она успела слегка изменить свою внешность. Покрасила седоватые волосы, превратившись в шатенку; коротко подстриглась и завила мелкие кудряшки. Мне показалось, даже морщинок стало меньше. Возможно, так и было. Ни одна женщина не устоит от соблазна оградить себя от неумолимого старения. Для того и существуют магическая косметика, которая давно ушла под управление мощных концернов. Но для знающих людей в большом городе как Москва настоящие Целители, способные вернуть красоту и обратить время стареющих дам вспять, ценились больше, чем омолаживающие процедуры солидных компаний.

— Он для меня был как отец, — произнес я задумчиво. — Ну, в том смысле, что получал от него те знания, которые и должен передавать старший в роду младшим. Без соплей и сюсюканья. А ведь сначала я его ненавидел всей душой.

— И все же Федор умел располагать к себе людей, — улыбнулась Комаровская. — Я много о тебе знаю, Колояр. Даже слишком много, чтобы оставаться безучастной к твоей жизни. Поэтому и хочу, чтобы ты отвез на его могилку горсть земли с родового поместья. Врать не буду, не тянет меня к брату. Слишком чужие мы стали друг другу. Сам же знаешь… Одна фотография и всего десяток писем за все годы. Трудно держать в себе любовь к тому, что отрезано.

— Я всегда ощущал в Жарохе какую-то тайну, — выставляю ладонь, чтобы предотвратить желание графини снова наполнить чашку чаем. Уже в горле булькает. — Только не понимаю до сих пор, почему он оказался настолько упрям, что не захотел вернуться в родовое поместье.

Мы сидим в семейной столовой, которая навечно осталась в конце двадцатого века. Кухонный гарнитур не обновлялся с тех пор, как ушел из жизни граф Комаровский, а Алевтина Георгиевна так и доживает свой век среди застывших мебельных экспонатов. Не скажу, что все плохо. Но как-то не по себе становится, когда в большом трехэтажном особняке проживают только старуха и пятеро слуг. Своеобразный склеп, не отпускающий от себя своих добровольных узников.

— Усадьба Скарятиных в надежных руках, — отмахнулась графиня. — Я не переживаю за нее. А Федор, как покинул родной дом, словно перерезал пуповину. Какой смысл бередить старые раны? Мне кажется, он все равно был счастлив.

Счастлив? Ну, не знаю. Как вспомню, где Жарох доживал свой век, недоуменно пожимаю плечами. Вместо деревенского дома, пусть и добротного, мог вернуться в Москву, взять свою долю от родового особняка и спокойно обосноваться где-нибудь в тихом районе столицы.

— Ты хорошо помнишь о том, что я говорила у Новицких? — поинтересовалась Комаровская.

— Да. Не тыкать палкой в змеиный клубок, сплетенный Елизаровым, — улыбнулся я.

— Еще раз повторю: не время сейчас туда влезать. Займись укреплением своих тылов. Накапливай жирок подальше от Москвы. У тебя есть родовое поместье в Торгуеве, финансовые активы там же плюс к тому же связи кое-какие наметились.

— Гляжу, вы обо мне знаете больше меня самого, Алевтина Георгиевна, — я озадаченно хмыкнул. — Неужели брат расстарался?

— Не без этого. Да ты не переживай. Я последнее письмо от него тебе отдам. Можешь делать все, что хочешь. Сожги или под стекло положи, — в голосе Комаровской проскользнула усмешка.

— Премного благодарен, графиня.

— Потом отблагодаришь, — отмахнулась женщина. — Там есть важные пометки, прочитай внимательно. Сам сообразишь, как их использовать в жизни.

— Алевтина Георгиевна, а почему вы мне помогаете? — я взглянул в светло-серые подслеповатые глаза Комаровской. — Только не говорите, что сугубо из-за Анастасии.

— Да я за нее вообще не беспокоюсь, — женщина поднялась со своего места и неторопливо подошла к окну, откуда хорошо просматривались въездные ворота, некоторое время молчала, обозревая свои владения, потом повернулась к нему спиной. — Я хорошо вижу, как люди, стоящие выше по статусу и чинам, навязывают тебе то поведение, которого ты обязан придерживаться. И женитьба на Анастасии Окуневой — один из таких ходов. Хочешь или нет — тебе придется принять девушку в свой дом. А ты сам задумывался, зачем?

— Я — Первородный, — усмехаюсь невесело. — В детстве на меня воздействовали разрушающей магией, в результате чего Дар угас. Но кое-кто опасается, что даже те остатки одаренности, которые остались, передадутся детям. Достаточно найти себе жену из тех же Первородных.

— Князь Щербатов до определенного момента не знал об этих тонкостях, — кивнула графиня. — В какой-то момент его ненавязчиво подтолкнули к действиям, и он заторопился. У твоей Мирославы, уж извини, нет необходимых условий для рождения сильного потомства. Говоря «сильного», я подразумеваю фактор одаренности. И Анастасия тоже ничего не сможет. И твоя знакомая девушка, как ее…

Графиня замерла, поджав губы.

— Александра, — подсказал я, не удивляясь уже осведомленности старухи.

— Тем не менее, ты охотно пошел на сделку со своим врагом, и вот это обстоятельство озадачило Федора.

— Он многого не знал. А я счел нужным промолчать.

— То есть, у тебя есть какой-то план, которого ты придерживаешься?