Принцип высшего ведовства

– Здесь те, кто входит в местный совет инквизиторов и кого тебе следует опасаться, – пояснила сквозь зубы Инга.

Молодые мужчины, несколько женщин. И – мамочки! – даты рождения: тысяча восемьсот… тысяча девятьсот восьмой…

– Глядя на них, ни за что не угадаешь, сколько кому в действительности лет, – продолжила моя соседка, – кое-что, Лерусь, ты должна понимать. Мы покупаем годы молодости у смерти, расплачиваясь чужими жизнями… Неприятно, но никуда не денешься. А еще есть такая штука… Принцип высшего ведовства называется.

– И что… это за принцип?

– Побеждай жертвуя, – отчеканила Инга словно на экзамене.

– Угу.

Удивляться тут было нечему: даже в моем воображении ведьмы никогда не были добрыми, белыми и пушистыми.

Тут мой взгляд зацепился за жирный вопросительный знак в графе «год рождения», и я безмолвно протянула этот последний листок Инге.

– А-а-а, вот ты о чем. Все просто: никто из нас не знает, сколько на самом деле прожил этот… тип. Я бы предположила, что лет двести, а там – чем черт не шутит? Можешь себе представить, скольких он отправил на небеса, чтобы так долго и так шикарно жить?

Я перевернула страницу – дальше на весь разворот была напечатана фотография. Короткий ежик черных волос, приятные черты… Кого же он напоминает? А, ну да. Киану Ривза. Осталось только темные очки нацепить…

С безобидного листа бумаги на меня безмятежно смотрел не кто иной, как Эрик.

* * *

…Ох, время, время.

Мне бы остановиться, обдумать все, разложить по полочкам. Понять, кто я на самом деле – человек или «нечто большее», как щебечет Инга. Смириться наконец… Даже не с тем, что я в некоторой степени мутант, экстрасенс и ожившее суеверие в одном флаконе – а с тем, что мое мировоззрение дало трещину, захрустело и осыпалось как яичная скорлупа. Вот так и бывает: живешь себе живешь, не плохо, не шибко хорошо, как миллионы. Дом – работа – дом – неделя закончилась – ура, зарплата. А потом догоняет тебя на прозрачных крылышках Судьба, касается невесомым пальчиком, и жизнь переворачивается. Земля твердых убеждений становится неосязаемым бесконечным небом – а ты, обливаясь потом, учишься ходить по облакам…

На самом деле, конечно, «ведьма» звучит недурственно. Но мне все чудилось, что сердцевинка у этого слова… мм… с гнильцой, что ли? Один принцип высшего ведовства чего стоит. Чем можно жертвовать-то? собой? Другими? Продлять годы свои за счет жизней ни в чем не повинных людей? Фу. Ни за что и никогда!.. Но соблазн-то велик, особенно для женщины, ведь хочется, чтобы подольше было гладким лицо, подтянутым тело… Ох.

А еще мне не давал покоя Эрик. Не в прямом, конечно, смысле – но в каждую из трех ночей, оставшихся до вечеринки, он нагло вламывался в мои сумбурные сны, заставляя вздрагивать и просыпаться. Эрик не предпринимал ровным счетом ничего, только смотрел на меня горько и сочувственно, и все повторял: будь осторожна, ты не знаешь, во что ввязалась…

Но днем кошмары отступали, ко мне обязательно приезжал Андрей – и, чего уж скрывать, его общество было более, чем приятным. Он вытаскивал меня из полутьмы квартиры словно морковку из земли, катал по городу, вывозил к реке… Неизменно оставляя Ингу дома. Казалось, ему со мной интересно – либо он впервые имел дело со столь юным созданием, прошедшим инициализацию.

… А инициализация-то и не завершилась. В одну из прогулок я спросила Андрея – не будет ли он меня учить… ну, ведьмовскому ремеслу. На что он только пожал плечами.

– Лер, сейчас я ничего не могу с тобой сделать. Дар не раскрылся, знак ведьмы на твоем ментальном поле неясен. Вот когда переход завершится – тогда с удовольствием.

– Скажи, а кто такая Малика? – спросила я, воспользовавшись моментом.

– Малика? В первый раз слышу. Откуда это имя? Смешное такое, странное…

Хм. Либо он мне лгал, либо узница Эрика оказалась попросту нездешней.

…Время. Его стремительные воды с шумом и грохотом несли меня навстречу судьбе. Барахтайся, как хочешь – никуда не денешься. И грянула обещанная вечеринка, и меня завертело в цветастом водовороте из коктейлей, незнакомых лиц и фейверков.

* * *

Инга была неподражаема: черный блестящий топ, черные брюки, обтягивающие идеальные ноги. И – обилие сверкающего серебра. Несколько цепочек, кулон-паук с зелеными глазами, такой же паук на широком дутом браслете, ажурные серебряные колечки в ушах. Помада цвета черешни удивительно хорошо сочеталась с гладко причесанными волосами, кошачьи глаза были оттенены сливовыми и графитовыми тенями… Ведьма, одним словом, да такая, что дух захватывало. Даже у меня – не говоря уж о мужской части населения.

– Ты собралась? – Инга мимоходом приложилась к моей щеке, обдала мятным холодком, – давай, одевайся. Андрэ скоро заедет.

Я поморщилась – отчего-то меня начинала раздражать ее дурацкая манера называть Андрея на французский лад.

– Мм… вообще-то, я готова.

Инга замерла на пороге кухни, обернулась, поцокала языком.

– Лерочка, ты же не на работу идешь. На вечеринку.