Принцип «Земля»

– Должно быть запущено одновременно не менее шести трансфонаторов. Меньшее количество не обеспечит нужного покрытия, а соответственно качественной блокады. Ну, даже если из четырех три… – рассуждал Глеб. – Так это один не забрали. А если кто-то не сможет его активировать?

– Это же не сложно!

– Мы так считаем. Но мы не знаем, с чем они столкнутся. И вообще, кому они достанутся в руки. Наверняка мы знаем только то, что это будет настоящий человек, споры на не живом не смогут прорасти.

– Если так пойдет и дальше, то будет шесть из восьми, – сказал Аким.

– Нет. Это не повод успокаиваться. Нужно как можно быстрее готовить вторую очередь, – сделал для себя выводы Глеб. – Интересно, Браннекен успел подготовить нужное количество основ с подменами?

***

Аким оказался не единственной пропажей.

В штабе Чаша Уайдшер, застроенный Пелагеей, пытался выяснить, были ли ошибки в программной начинке, обеспечивающей тактическое поведение человека с восстановленной нейронной активностью. Вчера ему удалось ускользнуть от такой проверки, сославшись на Браннекена, которому он понадобился в лаборатории.

Сегодня Пелагея не была настроена его упускать.

Тревор пытался убедить ее, что, чтобы выяснить это, потребуется несколько недель, лучше потратить это время на изготовление новых вакцин.

– Ты понимаешь, что задание было получено, но его выполнение пошло не так? – напирала Пелагея. – Трансфонаторы остались на местах передачи!

– Это не значит, что были ошибки в сценарии вакцины. Работа вакцины индивидуальна в каждом организме! Причин могут быть миллионы!

– Нужно, значит, эти особенности учесть!

– Как? Ведь мы не знаем даже, кому ввели наши основы и тем более, кто из них сорвался! Мы не видим саму проблему, соответственно не можем ее проанализировать и не сможем ее решить чисто умозрительно!

– У вас есть копии сценариев, заложенных в каждую конкретную инъекцию? – требовала ответ Пелагея.

– Пел, сценарий у всех один. Сначала предполагали иметь два вида сценариев: общий и восьмой. Но потом решили изменить восьмой и сделать его общим.

– То есть?

– Восьмой сценарий обеспечивает получение задания. Но он активируется в рамах общего только у того, кто придет восьмым на встречу, на которой соберутся все восемь. По новым правилам безопасности, ты этого, вообще-то, не должна была знать.

– Ладно. В данной ситуации… – многозначительно не закончила Пелагея фразу. – Понятно. И все-таки повторюсь. Копии того, что ушло в конкретную инъекцию номер, скажем, двести тридцать два хранятся?

– Хранятся у меня, – сдался, наконец, Уайдшер.

– А что ты мне тогда голову морочишь про общие и необщие сценарии? – возмутилась она.

Уайдшер не нашелся, что ей ответить.

– К копиям кто еще имеет доступ? – продолжила Пелагея. – Их можно изменить?

– Нет, копии жесткие. К копиям доступа нет ни у кого, – заверил Уайдшер.

– И в копиях содержится именно то, что было залито в конкретную вакцину? – уточнила Пелагея.

– Да, именно то. Окончательно вакцины готовлю я, запись туда и в копию делаю лично, – ответил Уайдшер, кажется, проникшись серьезностью вопроса.

– Тогда бери своих людей и проверяй. Это нужно сделать. Чтобы постараться избежать возможных ошибок в дальнейшем. Мы должны проверить хотя бы то, что можем. Под твоим личным контролем. Я думаю, ты понимаешь, почему.

Доктор Уайдшер лениво засуетился, а к вечеру придумал новую отговорку.

– Я не могу заниматься проверками вакцин, у меня человек исчез, – сказал он.

– У тебя всегда найдется пропажа, – не восприняла его серьезно Пелагея.

Тревору такое отношение Пелагеи не понравилось.

– То есть тебе, Пел, абсолютно все равно, что пропал наш человек? – надулся он.

– Подожди, подожди, сейчас, – попросила Пелагея, с трудом отвлекаясь от статистики, полученной из штаба Пест. – Так кто, ты говоришь, исчез?

– Мигель. Последний раз его видели только вчера. Как раз, когда Глеб сказал, что не все трансфонаторы получены агентами. Дома у Мигеля никто не отзывается.

До Пелагеи, кажется, дошло.

– Кто видел его последним?

– Пит. Он же и домой к нему ходил сегодня.

– Что он там обнаружил? – соображая в разные стороны, поддерживала беседу Пелагея.

– Он нашел там иглы, представь себе, остатки которых мы находили в кабелях каждый раз после того, как у нас вырубался в штабе свет.

– Много?

– Еще лет на двадцать хватило бы, если с такой частотой, как у нас это случалось.

– А это уже года три как происходит! – задумчиво произнесла Пелагея. – Но это не только у нас случалось! – парировала она.

– Хорошая маскировка.

– Что ты хочешь этим сказать? Это ничего еще не доказывает!

– Разве такие где-то продаются!?

– Не знаю… Иглы,… иглы, – бубнила Пелагея. – Но я знаю, у кого спросить. Нужно срочно найти сестру.

– Эвелину? – уточнил Уайдшер.

– Да. Она такими пользовалась когда-то…

– Ты ее подозреваешь?

– Ее?! Ты часом не захворал?!

– Может ты все-таки как-то поосторожней, издалека зайдешь, – предложил Тревор.

– Я тебя сейчас стукну! – предупредила Пелагея. – Ей я верю, как себе!

– Я только предположил, – извиняющимся голосом попятился Уайдшер.