Принцип жизни полковника Гурова

Максим оказался рослым крепышом с сильными, мускулистыми руками. Лишь взглянув на него, Лев сразу понял: этому доверять можно. Показав свое удостоверение, он поинтересовался, умеет ли тот хранить секреты. Новиков заверил, что излишней болтливостью не страдает, и поведал о своей работе в здешнем РОВД. Досадливо вздыхая, он сравнил райотдел с воровской «малиной», где все решается «по понятиям» главным «паханом» Шаминским и его замами.

– Зона, где я чалился три года, – прямо институт благородных девиц в сравнении с нашей шарашкой, – саркастично усмехнулся Максим.

На вопрос Льва о том, по каким причинам Новиков попал в заключение, тот рассказал, что «погорел» из-за оплеухи сынку председателя областного избиркома. Как-то шел по Журавску и увидел наезд «крузака» на пожилую женщину. Та переходила улицу по пешеходному переходу, а мажор летел, словно полоумный, на своей иноземной жестянке. Так-то он затормозил, но бампером все же достаточно сильно ударил женщину, и она, вскрикнув, упала, после чего подняться уже не смогла.

Вместо того чтобы ей хоть как-то помочь, чиновный отпрыск, выскочив из кабины, пнул ее ногой и заорал, чтобы «старая кляча» немедленно убиралась с дороги. Максима, ставшего свидетелем этой сцены, поведение зарвавшегося хлыща возмутило до предела, и он, подбежав к подонку, с размаху дал ему по физиономии.

Тот, заверещав, повалился навзничь, а Новиков помог женщине подняться на ноги и дойти до тротуара. В тот момент он даже предположить не мог, чем все это для него закончится. Но через пару дней к нему на съемную квартиру – он в это время работал охранником в большом супермаркете – нагрянул наряд полиции. Не предъявив никаких обвинений, Максима заковали в наручники и отправили в обезьянник. И лишь там он узнал, кому именно «вставил ума». Понимая, что ему собираются «отмотать» нехилый срок, он потребовал найти ту женщину, которую сбил «крузак». Но над ним только посмеялись – кому это, на хрен, нужно?

Следователь с самого начала стал искать в действиях Новикова злой умысел, нацеленный на то, чтобы «без малейшего на то повода» причинить «тяжкий вред здоровью родственника руководителя областного уровня». Кроме того, «в нагрузку» к уже инкриминированному «избиению» Новикову стали втюхивать два мелких грабежа. Его попытки отбиться от этих «довесков» были подавлены обещанием повесить на него крупный грабеж с нанесением тяжких телесных, повлекших смерть потерпевшего.

На суде «потерпевший» врал нагло и беспардонно. По его словам, он остановился перед пешеходным переходом, чтобы пропустить пожилую женщину. В этот момент к его машине подбежал обвиняемый и стал угрожать расправой. «Потерпевший» вышел из машины, чтобы выяснить, в чем дело, но получил удар кулаком в лицо, из-за чего упал, получив сотрясение мозга.

Требование адвоката Новикова предъявить записи камер видеонаблюдения, каковые могли иметься на ближайших зданиях, было выполнено – нашлась такая камера. Однако обнаружилось, что у электроники загадочным образом в тот день произошел сбой, и съемка прервалась в тот самый момент, когда «крузак» был на подъезде к пешеходному переходу. Зато объектив камеры в полной мере зафиксировал лицо Максима, что и позволило полиции найти его в считаные дни.

Суд по совокупности вынес приговор: три года ИТК строгого режима. Впрочем, адвокату удалось добиться пересмотра дела, и режим сменили на общий. Вернувшись из заключения, Новиков первым делом решил найти того хлюста и в тихом месте, без свидетелей отделать его «под хохлому». Но оказалось, с мажором уже свела счеты сама судьба: год назад он влетел в серьезное ДТП и теперь с переломом позвоночника мог перемещаться только на инвалидной коляске.

Поскольку после отсидки с трудоустройством возникли немалые проблемы, Максим уже собирался уехать в другой регион, но однажды случайно встретил на автовокзале Мокрова своего знакомого «однозончанина», который «откинулся» на полгода раньше него. К крайнему удивлению Новикова, тот был в полицейской форме, что по зэковским понятиям воспринималось как «западло». Но «однозончанин» пояснил, что по нынешним понятиям ничего зазорного в этом нет.

– Давай к нам! – предложил он Максиму. – У нас тут своя система, свои законы. Мы только форму носим, а на деле жизнеха – блатнючая, в натуре, зашибись: «бабло», водяра, бабы – все наше.

И Новиков устроился в полицию, которая изнутри на полицию была совсем не похожа. Райотдел и в самом деле больше напоминал одновременно и воровскую «малину», и бандитский притон. При внешнем соблюдении всех положенных формальностей внутренне это была хитрая шарашка, обслуживающая интересы местного олигархата и криминалитета. Обращения местных граждан по тем или иным вопросам, как правило, игнорировались. А жаловаться куда-то выше было делом бесполезным. Все жалобы возвращались сюда же, в Мокров.