Принцип жизни полковника Гурова

Подойдя к вырытой в песчанистом грунте яме, разверстой прямоугольной пастью, черневшей в лунном свете, они небрежно, как ненужную вещь, бросили в нее полковника. Он упал на дно с глухим стуком, неумолчно воя и визжа. Не моргнув глазом, словно ничего особенного не произошло, Станислав деловито провозгласил:

– Покойся с миром! Земля тебе пухом, полковник Шаминский!

Взяв у Николая лопату, он начал сбрасывать вниз большие комья рыхлого грунта. Из ямы вновь вырвался душераздирающий крик:

– Нет! Не надо! Я не хочу! Я все отдам! У меня много, очень много денег! У меня дома спрятано десять миллионов долларов! Возьмите их себе! Это огромные деньги! Возьмите!

– На хрен мне твои доллары? Мне Паук нужен! Понял? Па-ук! – отправив в яму очередную порцию грунта, пренебрежительно сплюнул Крячко.

– Да! Да! Да! – не своим голосом зачастил Шаминский. – Я все вспомнил! Вспомнил! Я все расскажу! Только не делайте этого, умоляю!

– Это хорошо, что ты вспомнил… Очень хорошо! Ребята, достаньте его! – попросил Стас, втыкая лопату и с усмешкой глядя на подошедшего к ним Гурова.

Максим и Николай спрыгнули в яму. Совместными усилиями они поставили Шаминского на ноги. Остальные, подхватив под руки стенающего и обливающегося слезами полковника, рывком выволокли его наверх, и Стас тут же произнес:

– Давай выкладывай все, что знаешь про Паука.

– Да, да! Конечно… – сидя на земле и периодически всхлипывая, часто-часто закивал Шаминский. – Значит, зовут его Цуг Борис Борисович…

– Как-как? – переспросил Гуров. – Цуг?! Знакомая фамилия! Погоди-ка! Он, часом, не был первым замом министра по делам территорий?

– Точно не скажу, но раньше он жил и работал в Москве очень большим начальником. Вот… В наших краях появился лет восемь назад.

– Все верно! Он, зараза! – рассмеялся Лев и, взглянув на Стаса, пояснил: – Помнишь громкое дело за год до грузинских событий? Его еще назвали «растворимый алюминий»… Два эшелона алюминия плюс несколько вагонов редкоземельных элементов на сумму около двадцати миллиардов рублей исчезли по пути к западным заказчикам, как будто растворились в воздухе. Виновных так и не нашли. Только кое-кто раньше времени ушел на пенсию. В том числе и некто Цуг. А он – вон где теперь! И дальше что?

По словам Шаминского, сам Паук на прямой контакт ни с кем из местных руководителей никогда не выходил. Переговоры за него вели два его эмиссара. Единственное исключение делалось для губернатора и его первого зама. Вот тогда-то полковник Шаминский, который в ту пору был подполковником, начальником службы безопасности областного правительства, и увидел воочию Цуга. Они с ним столкнулись нос к носу в приемной вице-губернатора.

– Он на меня только глянул, как у меня остановилось дыхание, отнялись ноги и руки… – знобко поежившись, огляделся по сторонам полковник. – Я потом спросил о нем у Александра Михайловича, зама губернатора, мы с ним были в приятелях. Он мне и рассказал, кто это такой. А через год меня перевели сюда начальником райотдела. За все это время с Цугом мы виделись всего пару раз. И после каждой встречи я неделю ходил как чумной. Меня и сейчас начинает колотить при одной лишь мысли о нем…

– Где он может обитать? – спросил Гуров.

– У него есть большая квартира в Журавске на улице Пятидесятилетия Октября, где-то рядом с центральной площадью. Точно номер дома не знаю, но помню, что на первом этаже элитный гастроном, там при Союзе снабжалась вся партноменклатура.

– А где еще он может жить?

– В Семибугорье… Он купил эту территорию, и теперь там его собственное царство. Со своими законами, со своими порядками. Там могут жить только те, кому он дал свое разрешение. Посторонним туда не войти – на воротах охрана с автоматами. Я там ни разу не был и точно не знаю, но, говорили, будто он исповедует сатанизм. Вроде бы Паук когда-то ездил в Штаты в служебную командировку и там прошел посвящение. Думаю, что и все те, кто проживает в Семибугорье, тоже состоят в сатанистах.

– Семья у него есть? Жена, дети? – вклинился Крячко.

Шаминский пояснил, что, насколько ему известно по прежним временам, ни жены, ни детей, ни каких-либо еще родственников у Паука нет. Задав полковнику еще несколько вопросов, в частности, как внешне выглядит Паук, кто дал ему такое прозвище, на каких авто кроме «Порше» он ездит, какая при нем может быть охрана и так далее, Гуров счел, что разговор можно заканчивать, и сказал напоследок:

– Мы сейчас отвезем тебя в Мокров. До завтра посидеть придется в подвале.

Ответив на это удрученным сопением, тот уныло поплелся к машине.

– Ну, и что дальше? Едем в Семибугорье? – провожая его взглядом, задумчиво поинтересовался Станислав.