Принципиальные вопросы общей теории чакр и тантрическая концепция тела

Возьмем, к примеру, "астральные миры", связанные с нижними Чакрами и, как принято считать, наиболее тесно примыкающие к физическому плану. Здесь образное и содержательное наполнение сознания психонавта ("картина реальности") формируется различными безусловными вегетативными рефлексами – скажем, кишечника или предстательной железы. Это даже не подсознание, это именно бессознательный, глубоко равнодушный ко всему человеческому мир стимулов и реакций, который в обычной жизни только изредка и глухо дает о себе знать, – например, при переполненном мочевом пузыре в метро. Но теперь эти силы добираются до коры (сознания) с ее богатыми возможностями.

Психонавт оказывается в мире жадных, властных и грубых существ, и если способность его управлять такого рода активностью недостаточно развита еще на "физическом плане", существа эти будут делать с ним что пожелают. "Сразу за вашим лежит мир, где нет ни закона, ни порядка. Со мной был Свет Матери и я прошел его" (цит. по 63[63]). Если психонавт верит в черта, он столкнется с ним именно здесь. Если не верит, то черта не будет, но кошмары неминуемы. Они могут быть безличными, "абстрактными", со смазанными и перемешанными кусками несовместимых элементов привычной реальности, "транскрибирующими" крайне отрицательные эмоциональные состояния.

Вместе с тем наряду с отрицательными состояниями в каждом центре можно испытать также своеобразный, лишь ему свойственный вид наслаждения; если же победить самоактивность сил центра, отрицательных состояний вообще можно избежать. Говорится, что в этом и состоит ловушка Чакр на пути классической тантрической Садханы. Поэтому "требуется полное отвержение наслаждения и искушения со стороны высших существ" ("Йогасутры", 3.51, цит. по 17[17]). В более высоких Чакрах, начиная с Анахаты, страдание и наслаждение становятся все более возвышенными, а реальность в которую "попадает" сознание – все более заманчивой.

Терпеливо, через многие повторные опыты мы учимся распознавать, к какому плану относятся наши переживания, а затем – к какому уровню каждого из планов. Такая локализация необходима для того, чтобы научиться понимать значение этих переживаний. Это непонятный иностранный язык, даже несколько языков сразу, которые нам предстоит освоить, не смешивая с ними наш ментальный язык. Последнее, пожалуй, труднее всего, ввиду бессознательной тенденцией знакомого нам "земного" языка к искажению чистоты переживания… (63[63]).

Впервые попавшего в "астрал" можно сравнить с новорожденным, органы чувств которого еще не вполне сформировались: хотя рецепторы и превращают энергию внешних воздействий в нервные импульсы, корковые отделы соответствующих анализаторов еще недостаточно развиты для того, чтобы связать эти импульсы вместе, превратить их в факт сознания, действительно информирующий о протекающих вне его процессах.

Для того, чтобы извлечь из внутренних миров какую-то полезную информацию, необходимы все новые и новые контакты с ними, необходимо научиться в них жить, что весьма затруднительно, так как человеческие существа по природе своей обречены сознательно функционировать преимущественно во внешнем мире.

Следует отметить, что разнообразие внутренних приключений более характерно для европейского оккультизма и современных неортодоксальных школ Йоги, которые не придают большого значения традиционной символике Чакр, рассматривая последние как нечто вроде "коммуникационных амбразур" для выхода на иные "уровни проявления", столь же бесконечные и разнообразные, как физический мир.

Для "классических" средневековых йогинов проблема адекватности получаемой в этих мирах информации не существовала: их не интересовали внутренние пространства. Ортодоксальная йогическая практика преследовала одну цель: "освобождение от цепей Майи"; все остальное рассматривалось как искус, как очередная уловка той же Майи. Прежде, чем ученик получал от учителя благословение на работу с Чакрами, его воля и способность к концентрации были уже развиты до такой степени, что "силы" раскрываемой Чакры не успевали проявить самоактивность в сознании: это выражалось в том, что йогин видел приблизительно ту образную картину, которую ожидал увидеть.