Принципы и несчастная гордость

Ну и отчебучила она. Конечно, сейчас спустя два дня я понимаю, что Аня тоже по-своему права, и у нее были веские основания выкинуть мою коробку. Ведь шоколад означал мой проигрыш. И, конечно, девчонка психанула и снова повелась. Поверила, что у меня кто-то был. Чего меня задело ещё сильнее. Ведь я признался ей в своих чувствах, красноречиво заявил, что она мне нравится, и не буду размениваться на других.

И нет бы ей понять мои импульсы и разгадать мой скрытый подтекст. Опровергнуть меня. Так нет же. Она просто выкинула коробку, тем самым показав мне, что не верит мне. Не доверяет до сих пор. Что-то ее смущает и действительно напрягает.

А ведь не было у меня никого. И это была просто маленькая проверка для инопланетянки. Был уверен что Аня, прочитав письмо, которое я вложил в коробочку, все поймет и придет ко мне на встречу. А она просто ее выкинула. Дерзкая импульсивная девчонка. Такого даже я не ожидал и, если честно, рассчитывал совсем на другой исход.

Специально не звоню ей и избегаю встреч. Хочу проверить насколько сильны ее чувства ко мне? Может их и вовсе нет, как мне казалось.

Может ей просто нравится, что я бегаю за ней, оправдываюсь, как провинившийся котенок за каждый раздутый до слона косяк. Может мое внимание тешит ее самолюбие? И я ей на фиг не упал?

Я не привык отступать, и да, я реально помешался на ней. Но и лошком себя не считал. Да и зачем мне эти перетряски, когда у самого в жизни ничего не ясно. Я не против побалагурить и поиграть, но, по-моему, все зашло слишком далеко. У меня тоже есть гордость, да и не привык я так бегать за девчонками.

Поначалу, когда Аня с видом воительницы вышвырнула мой презент, я порвался ей позвонить и все объяснить. Но в следующую секунду я вдруг очень ясно и кристально чисто осознал – ей нужно время. Она не готова со мной встречаться. Ей необходимо разобраться в себе и уже решить, сможет ли она принять меня таким, какой я есть.

Таким – с черным юмором. Таким – немного наглым. Таким с кучей бывших, не всегда адекватных девушек. Таким – прямым и гордым, со своими принципами и со своими тараканами.

Поэтому сейчас я беру тайм-аут в наших непонятных взаимоотношениях.

* * *

В университете шумно и гулко. Я попадаю на перерыв между лекциями. Студенты бегают, тусуются, бесятся, как дети. Ловлю на миг мысль, что скоро моя учеба закончится, и я навсегда покину стены родного универа. И не будет этих смехов без причины, списанных лекций, преподавателей зануд. Начнется взрослая жизнь.

Паркуюсь на стоянке и выхожу на улицу. Осматриваю всех девчонок, но Риты среди них нет. Захожу в институт и просто иду, куда глядят глаза, в надежде что случайно наткнусь на блондинку. Девчонок много, но ее нигде нет.

Поднимаюсь на второй этаж, и там пусто. Снова спускаюсь на первый, брожу по холлам и коридорам, заглядываю во все закутки, захожу в столовую. Ритки нет. Снова звоню ей. Но теперь мой номер сбрасывают. Значит – бабахнула меня в черный список. Вот ведь. Чувствует, что сглупила.

Нахожусь в институте ещё минут десять, а потом махнув на все рукой, выхожу на свежий воздух.

Студентов значительно уменьшилось. Начались пары. Все разбежались по аудиториям. Я спокойно спускаюсь по лестнице и внезапно слышу Риткин голос. Кажется, она болтает с подругами. Поворачиваю голову и замечаю кучку девушек. Они смеются и о чем-то живо переговариваются.

Без лишних промедлений я иду прямо к ним. Ритка поворачивается, видимо заметив стремительное движение сбоку.

– Привет, куколка! Ничего не хочешь объяснить? – спрашиваю грубовато, оказавшись рядом с ней.

– Ой, привет, – шокировано бормочет она.

– Отойдем? – киваю в сторону, покрасневшей до корней волос девушке.

Рита топчется на высоких каблуках, но не делает ни одного шага. Видимо совсем не ожидала меня увидеть, и я своим внезапным появлением ввел ее в парализованный ступор.

– Ну что ж, я дал тебе шанс не опозориться перед подругами. Как хочешь, – бросаю я грубо, – значит, поговорим прямо здесь.

Ее подруги – три фифы в коротких дублёнках замерли и боялись вздохнуть. Замолчали все разом и навострили свои в длинных перламутровых серьгах уши.

– Не надо здесь, прошу, – пищит Ритка, подскакивает как ошпаренная и несется куда-то за угол большого здания, оставив своих девчонок опешившими.

Я, не сказав им ни слова, иду за ней. Захожу за угол института и вижу ее. Ритка трясется, как будто стоит в платье вместо шубы. А ещё она плачет.

– Прости, не бей меня, – лепечет она, сквозь слезы.

– Чего? С ума сошла? Я, по-твоему, псих, чтобы трогать девушку? – недоумеваю на нее.

– Не знаю, ты такой злой, – всхлипывает шумно.

– Если ты меня не знаешь – это не повод нести чушь. Я никогда ни при каких обстоятельствах не ударю девушку. Это ясно? Запомни! Ну так что ты мне скажешь? – повторяю вкрадчиво свой вопрос.

– Прости, прости. Я не специально…. Просто так случилось. Понимаешь, я проиграла свой «Айфон» Лисецкой. Проспорила из-за этой роли идиотской, – девушка заикалась, и из ее сумбурной скачущей речи я ни черта не понимал.