Читаем Принципы истории полностью

Со смертью Пушкина кончается первая фаза, а с ней период реализма (что здесь причина, а что следствие?). Приходит время литературы идей (больших и маленьких), литературы фантастической, абстрактной. Из трех знаков (Петух, Бык, Змея) явное преимущество у Змеи. Под ее флагом творил первые 12 лет фазы Гоголь, а следующие 24 - Достоевский. Змея, как знак драматический и сверхчувствительный, является одним из лидеров мировой литературы, что, однако, не делает ее ни новатором, ни реалистом. Впрочем, легко заметить, что в творчестве Гоголя до 1837 года реализма много больше. 1837 год буквально разрезал творчество Гоголя, разделив живые и "мертвые" души.

Очень точно соответствуют координатам времени другие представители перечисленных знаков: Николай Некрасов (Змея), умер в 1878 году; Алексей Константинович Толстой (Бык), умер в 1875 году; Владимир Даль (Петух), умер в 1872 году. Ну, а вторая фаза кончилась в 1873 году.

Ивану Тургеневу (Тигр) досталась роль отдыхающего литератора, что, в общем-то, подтверждается его биографией певца "дворянских гнезд". На активную борьбу центральных знаков он посматривал снисходительно, с высоты своего положения.

Совсем другим было положение мистических знаков. Они должны были активно работать, суетиться, мельтешить, дабы приблизить мистическую (в идеологии) третью фазу. Здесь и Добролюбов (Обезьяна), и Чернышевский (Крыса), и Герцен (Обезьяна), и Лев Толстой (Крыса) (включая "Войну и мир", но без "Анны Карениной"), и Иван Гончаров (Обезьяна), и Дмитрий Писарев (Крыса). Как видим, количественно работающая стихия представлена наиболее мощно. Невооруженным глазом видна повышенная агрессивность и даже горение, точнее, сгорание...

Вне идеологических борений во второй фазе были центральные (в политике и экономике) реалистические знаки (Кот, Коза, Кабан). В первую очередь это относится к драматургу Александру Островскому (Коза), писавшему на вневременные, вечные темы.

Следом за 1873 годом шло странное восьмилетие, в котором в идеологии главенствовали мистические знаки, а в экономике и политике - волевые. Однако в 1881 году начался четвертый волевой цикл, и главенство мистических знаков утвердилось еще на 36 лет...

ххх

На этом стоит оборвать статью, ибо дальше рассказывается литературная история Империи, чему структурный гороскоп уделил достаточно много внимания.

Метод, опробованный в описании литературных раскладов России XIX века, кажется очень перспективным. Однако следует предостеречь от переоценки этого метода, ибо очень трудно англичанину или французу распознать в ситуации середины XIX века центральное положение именно Достоевского, увидеть в работе Льва Толстого некоторое опережение времени, а в произведениях Ивана Тургенева, напротив, ощутимую грусть по прошлому. Точно также и нам из России нелегко будет оценить центральное положение Даниэля Дефо (Крыса) в третьей фазе Запада (1693-1729) и в той же третьей фазе агрессивное забегание вперед Джонатана Свифта (Коза), хотя так оно и было. Одним словом, эта тема, это направление остается перспективным на будущее, пока же (как и большинство других методов) хорошо лишь для домашнего (российского) пользования. Так и хочется перефразировать поэта: "Умом Россию не понять, аршином общим не измерить, у ней одной такая стать, что даст нам в гороскоп поверить."

На этом стоит закончить изложение жесткой теории истории, жестких принципов, и после небольшого резюме приступить к более романтической части нашей книги.

Пятая группа принципов истории

Принцип 38. Не стоит ожидать, что человек в своем развитии будет копировать природу. Человек триедин, в нем есть и животное, и божественное (душа), и собственно человеческое. Поскольку история не природна и не божественна, то стоит ожидать в истории именно человеческой логики, человеческих законов, резко отличных от природных.

Принцип 39. Одним из примеров типично человеческой логики развития является последовательность 12 возрастных знаков. Знаки попросту идут в обратную сторону. Для природы это абсурд, ибо природа живет по законам самовоспроизведения. Человеку, причем каждому, дана уникальная возможность: благодаря обратной логике развития он может синтезировать в себе качества, не имеющие прецедентов. Возрастная обратная логика выглядит так: утро-ночь-вечер-день.

Принцип 40. Вопреки здравому смыслу 36-летия в 144-летних циклах идут сообразно не прямой логике, а обратной. Схема выглядит так: ночь-вечер-день-утро.

Принцип 41. Нет никаких сомнений в том, что первая фаза 144-летнего цикла подвластна мистическим стихиям (любовь, сон, хождение по кругу) и, соответственно, мистическим знакам - Крысе, Дракону и Обезьяне. Именно в мистическом тумане, поднимаясь над временем, новый цикл обретает свои цели и задачи. Это еще не план, это всего лишь предчувствие. Главной особенностью первой фазы остается хождение по замкнутому кругу. Именно в этом хождении как бы без смысла и пользы происходит накопление энергии, которая выплеснется во второй фазе.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917–1920. Огненные годы Русского Севера
1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Книга «1917–1920. Огненные годы Русского Севера» посвящена истории революции и Гражданской войны на Русском Севере, исследованной советскими и большинством современных российских историков несколько односторонне. Автор излагает хронику событий, военных действий, изучает роль английских, американских и французских войск, поведение разных слоев населения: рабочих, крестьян, буржуазии и интеллигенции в период Гражданской войны на Севере; а также весь комплекс российско-финляндских противоречий, имевших большое значение в Гражданской войне на Севере России. В книге используются многочисленные архивные источники, в том числе никогда ранее не изученные материалы архива Министерства иностранных дел Франции. Автор предлагает ответы на вопрос, почему демократические правительства Северной области не смогли осуществить третий путь в Гражданской войне.Эта работа является продолжением книги «Третий путь в Гражданской войне. Демократическая революция 1918 года на Волге» (Санкт-Петербург, 2015).В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Леонид Григорьевич Прайсман

История / Учебная и научная литература / Образование и наука