Принуждение к Игре (СИ)

Не знаю, что послужило последней каплей то ли веселая песенка духини, то ли поцелуй Йогиля в щечку эхльфийки, но нервы у одного НПС‑эльфа сдали. Он вскочил и со словами: «Эй ты! Урод!» двинулся в сторону гремлина. Эльф был бездоспешный, но это его уже не волновало – рука его покоилась на эфесе меча, а в глазах плескалось бешенство. Когда ему оставалось пройти около метра, случилось то, что я никак не ожидал увидеть. Йогиль, в лучших традициях своего прототипа, из положения сидя сделал сальто через голову приближающегося эльфа. В верхней точке траектории блеснули лезвия клинков, но по приземлению в руках Йогиля оказались не мечи, а стул, которым он подпихнул эльфа под колени так, что тот на него сел.

– Может я и урод, но не извращенец! – выдал Йогиль возвращаясь на свое место.

– Что?!! – взревел эльф вскакивая. От резкого движения с него спала вся одежда, и абсолютно голый эльф под звуки каркающего смеха Ментеру опустился обратно.

– Вот об этом я и говорил. – усмехаясь произнес гремлин. Но каков мастер, на теле эльфа не появилось ни одной царапины и это за какие‑то доли секунды, в полете – точно у него учится надо.

И тут таверна взорвалась. Все эльфы повскакивали со своих мест и бросились на наглую парочку стариков. Но первые жертвы появились еще до того как, толпа эльфов добрались до стола с гоблином и гремлином. Этими жертвами оказались те две эльфийки‑игроки к которым приставали наши пенсионеры. Синхронный удар локтем в челюсть отправил обеих в нокаут – ну никакого уважения к женщинам.

– Две с половиной! – заорал Ментеру, начиная тарабанить по своему бубну, что он имел в виду?

Тем временем Йогиль своей алебардой изобразил удар бильярдным кием, и ближайший противник, до которого шип алебарды не достал буквально сантиметров тридцать отлетел к стене. После этого он упал на одно колено и держа алебарду вертикально вытянул левую руку растопыренной пятерной вперед. И я увидел очередное волшебство в этой игре – вся толпа замедлилась, даже не так они двигались как при замедленной съемке, как будто через невидимую стену патоки. А Ментеру барабанил как японский барабанщик, его две колотушки были соединены ручками и он во всю чередовал удары черного и белого бил, действуя при этом одной рукой – вторая держала бубен, хвосты на котором против всех законов физики образовали трех лучевую звезду, центром которой был сам бубен.

Еще удар в бубен и Йогиль опускает руку, толпа эльфов ускоряется и врезается в двух каменных големов – вот это и слаженность у дедулек. Остальные посетители таверны тоже решили принять участие в веселье, причем на стороне эльфов, видимо им была очень нужна высокая репутация у ушастых. Все четыре дварфа проорали какой‑то боевой клич и достав секиры и молоты бросились на големов, а человек достал метательные ножи.

Положение для Ментеру с Йогилем могла стать критичным, так как вся польза от големов была исчерпана их внезапным появлением, а дальше, массивные и неповоротливые, они уже только мешали друг другу в сутуловке кабацкой драки. Но оставались мы с Ментишем, мы стояли в дверях и на нас до сих пор никто не обратил внимания – естественно двери были распахнуты, а творимый до драки беспредел сковывал внимание.

Ближе всего ко мне был человек и стоял ко мне спиной выцеливая шамана, чем я и воспользовался. Удар Греты по затылку вышиб из него дух отправляя в нокаут – а нечего без шлема ходить, а уж тем более в драке. Разница у нас с ним в уровнях явно была велика, иначе голова раскололась бы как арбуз, а так только беспамятство. Ментиш, и куда делся тот скромный и застенчивый сантехник? Это мое пагубное влияние и до этого он прикидывался паянькой? Он, используя свое копье как шест, в лучших традициях шаолиньских монахов, ударом ног толкнул одних дварфов на других.

А вот дальше все смешалось, не знаю как оно было в доме Облонских – не читал, но кутерьма творилась знатная. Йогиль летал по всей таверне: пол, стены, столы, стулья, даже потолок – все служило ему точкой опоры. Я чуть не получил секирой по голове засмотревшись, как он вогнав алебарду в потолок и зацепившись за нее ногами, как заправская стриптизерша, вращался вниз головой и работал в четыре меча – вот жеж старый и не мощный, а еще с клюкой ходит. Когда Ментеру пробился к Ментишу я не видел, сейчас Ментиш из‑за спины деда работал копьем, а тот, используя бубен как щит, от эльфийских клинков, подло бил черным концом объединенной колотушки по ступням нападающих.

От удара секиры меня спасла Грета и моя четырехрукость. Рукоять молота и прям по крепости не уступала камню – удар дварфа‑игрока не оставил на ней и зарубки, только заставил меня упасть на колени, чем я и воспользовался: призвав вторые руки нанес сдвоенный удар кинжалами в пах противнику. Тот упал, а за меня взялись оставшиеся два дварфа: игрок и НПС, четвертый дварф выбыл в самом начале, ему Ментиш снес голову своим листовидным копьем сразу же после шаулиньского прыжка.