Принуждение к контакту

Пилот понял, что не уйти. Замахнулся и ударил сверху вниз импровизированным кистенем, метя в голову врагу. Но тот лишь отклонился корпусом назад, и тяжелый куб пролетел мимо. Громов позволил оружию провернуться вокруг своей оси и вновь атаковал. Но вновь не дотянулся. Отступил на шаг.

Военный ухмыльнулся, наклонился вперед, выставив нож, и попер на пилота, покачивая лезвием. Он загонял Громова в угол, откуда тот уже не выйдет. И все бесшумно, словно в немом кино. От этого еще более жутко.

Руслан не выдержал. Решив больше не двигаться с места, крест-накрест махнул кистенем. Но ему недоставало скорости, противник легко уходил от таких ударов. Тогда Громов сделал шаг вперед, замахнулся, но в последний момент пнул военного в голень. И тут же попятился от резких и быстрых тычков ножом в область живота и лица. Казалось, его удар не доставил врагу существенного беспокойства, тот лишь покачал головой, убрав ногу.

И вновь Громов ударил кистенем, на сей раз широко, на всю длину руки. Резко дернул на себя, со всей возможной скоростью рубанул сверху вниз. Военный увернулся, отшагнул в сторону. И наступил на меловую доску. Покрытый пылью темно-коричневый прямоугольник поехал по полу.

Ловушка стремительно сжалась и через миг оказалась над присевшим военным, возбужденно двигая ворсинками. Руслан увидел, как нервно сглотнул его враг, как попытался выйти из-под шевелящейся массы. Такой момент нельзя было упускать, и Громов ударил.

Тяжелый куб прошел совсем близко от извивающихся в воздухе нитей, с глухим ударом опустился военному на спину. Что-то хрустнуло, солдат сдержанно застонал и яростно оскалился. Руслан, желая закрепить успех, ударил еще раз.

Военный подставил руку, намотав ткань рукава, рванул на себя и из неудобного положения сделал длинный выпад.

Руслан запоздало отпрянул, но не смог освободиться. Нож с противным хрустом пробил куртку и вошел в левое плечо. Выпустив оружие, Громов охнул и схватился за вспотевший кулак врага, сжимающий рукоять.

Военный ударил ему головой в лицо. Метил в нос, но пилот в последний момент успел прижать подбородок к груди, и удар скользнул по лбу и скуле. Он слепо зашарил пальцами по лицу врага, пытаясь найти нос или глаза. Но противник надавил на нож, и Громов чуть не задохнулся от сдерживаемого вопля боли. Извернулся, ударил коленом в пах, но получилось несильно. Нащупал свисающий с руки солдата куб, сжал и с силой ударил им по голове военному. Брызнула кровь из-под сорванной кожи. Но враг не отступил, рванул нож на себя, расширяя рану.

А куб треснул пополам, словно стеклянный. Солдат выхватил его из слабых пальцев пилота.

Когда острая сталь прошлась по ребрам, Громов не выдержал. Он заорал, ослепленный болью и отчаянием. Ногой отпихнул от себя врага, зажимая рану ладонью. Ловушка бросилась на него, раскидывая в стороны ворсинки.

Военный удовлетворенно сплюнул и бросил на пол треснувший артефакт. Куб упал и распался на две половинки, издав пронзительный звук, словно дернули гитарную струну.

Прыгая в окно сквозь старую раму, Громов увидел удивленное лицо военного, которого подхватили нити и, брыкающегося, вздернули под потолок. Брызнула кровь, шея и ноги неестественно изогнулись. Падая со второго этажа на разросшийся газон, Руслан понял, почему ловушку назвали «демоном», – белые нити наполнились кроваво-красным, а звук сминаемого тела походил на громкое чавканье.

Земля встретила Руслана грубо, выбивая из груди воздух и отбивая выставленные ладони. Клацнув от удара зубами и постанывая от боли, Громов поднялся на карачки и пополз прочь от школы.

Зона вокруг «дышала». Из лопнувших туч все-таки прорвался ливень, холодный и тугой. Вспышки молний разрезали мир от неба до земли, гром сотрясал землю. Порывистый ветер налетал и отступал, бросая в лицо мусор и мокрый песок.

Зона «дышала» не так, как перед Расширением или сразу же после него. Сейчас «дыхание» можно было спутать с обычной грозой, если бы не другие странные явления. Это уже не был локальный апокалипсис с землетрясениями, электрическими вихрями и изменением состава воздуха и воды. Зона успокаивалась после броска на территорию человечества, изредка взрыкивала, как засыпающий пес. Но даже нынешнее слабое ее проявление приводило в ужас тех, кому выпало несчастье оказаться по эту сторону периметра.

Громов пытался выбраться из поселка, включившегося в этот карнавал непогоды. Вокруг него мерцало пространство, прыгали разноцветные блики. Натужно скрипели дома, в которых сдвигались или расширялись ловушки. Местами земля вдруг начинала пениться, вздуваясь блестящей под молниями грязью.

Было по-настоящему страшно. Руслан то и дело замирал, плюхаясь в лужи с тяжелой и грязной водой. Где-то шел пригнувшись, где-то на четвереньках, где-то по-пластунски. Подолгу лежал или сидел, пережидая.