Принуждение к миру

Если же двигаетесь на обычной гражданской машине, то старайтесь идти на максимальной скорости. При подрыве фугаса есть шанс, что он либо оторвет задние колеса, либо взорвется позади машины, причинив минимум вреда. Чем выше скорость, тем больше у вас шансов на жизнь. Желательно, чтобы окна автомобиля были открыты. При подрыве высокое давление сразу же уйдет в пространство, не успев как следует расплющить вас по стенкам кузова. И еще. Старайтесь всегда ездить посередине дороги. Незаметно заложить фугас в асфальт невозможно. Сами понимаете, чем дальше вы окажетесь от места подрыва, тем больше у вас шансов. И всегда объезжайте лужи…

Бэтээр снова набирает скорость. Снова грохочет пулемет в башне. Это кто‑то зашевелился между руинами многоэтажек слева от дороги. Стрелок молодец, не расслабляется. Семь километров до северного объезда. Потом еще немного – и свои… наверное. Линии фронта нет, отличить своих от чужих тоже проблема. Война на ощупь, на авось. Война всех со всеми.

И тут броня вздыбилась, закачалась и стала быстро подниматься в вертикальное положение. Бронетранспортер на полной скорости вылетел с дорожного полотна, сильно накренившись, съехал в кювет и, пробороздив еще несколько метров по земле замер.

Мне казалось, что бронетранспортер именно в это мгновение превращается в мишень, под которую кто-то медленно подводит обрез прицельного штырька. Я спрыгнул вниз, поскользнулся на размытом грунте и тяжело упал рядом с машиной. Но тут же встал на ноги, выпрямился, стараясь разглядеть, откуда били, и в ту же секунду услышал над головой знакомый свист. Поскользнулся и упал, с размаху ударив автоматом о землю.

Окажись эта мина самодельным фугасом, сделанным из нескольких артснарядов или противотанковых мин, никаких шансов уцелеть у не было бы: многокилограммовый заряд просто развалил бы сваренный из алюминиевой брони корпус бэтээра на части. Но повезло, мина оказалось штатной противотанковой ТМ‑62, основной задачей которой являлось все‑таки выведение из строя ходовой части, а вовсе не проламывание защищенного броней днища боевой машины.

Конечно, и заводская советская разворотила трансмиссию и весь правый борт, смела с брони сидящих десантников и сбросила искалеченную бронемашину в неглубокий придорожный кювет.

Отступать было некуда. Солдаты выпрыгивали из машин, прятались в кювете, кто‑то карабкался по склону, бежал, пригнувшись, вдоль дороги.

Скорее всего, колонну поджидали и после того как её удалось остановить, со стороны холмов, шедших вдоль грунтовки по которой мы двигались, по остановившимся машинам стали грамотно постреливать, стараясь выбить водителей. Хотя те особо не рвались в бой и разбегались кто куда, что ускорило их гибель: двоих положил снайпер, ещё двоих посекло осколками брошенной «эфки»¹ и они могли только ползать и орать.

Пули с тяжелым грохотом ударили по броне, стекло напротив водителя, закрытое бронезаслонкой, треснуло и рассыпалось – в нас попали. Но нам еще повезло – пули прошли по касательной, веером.

Странным было то, что даже не терял сознания, – разве что отключился на несколько мгновений сразу после того, как подброшенный в воздух увидел стремительно несущийся навстречу придорожный песок.

Буквально все, кто шел по бокам или крайним в колонне, были убиты или ранены в первые же секунды. Залп из гранатометов. Загорелись несколько машин. Опомнившиеся оставшиеся в живых после первой волны обрушившегося на них железа открыли беспорядочный ответный огонь по домам, которые стояли вдоль дороги. Куда стрелять в этом безумии было непонятно. В селе стояло много старых домов и несколько новых, сделанных из крепкого бетона и блоков.

  Слетев с брони, мы рассыпались по асфальту горохом. Прятаться было абсолютно негде. Рядом ни малейшего укрытия – до здания слишком далеко, машину одну оставлять нельзя – спалят. Стали защищаться огнем. Патронов не жалели. Магазины пустели в считанные секунды. На противной стороне тоже не скупились: свинец визжал над головой и стучал под ногами. Ракеты гранатометов с шипеньем неслись к БТР.

Я больше ничего не помню. До сих пор, вот уже две недели, все, как в тумане. Дни сливаются в один нелепый и бессмысленный марш-бросок, где питаешься только адреналином. Даже водка не помогает. Ты пьешь, чувствуешь ее обжигающий горький вкус, но не пьянеешь. Ты пытаешься забыться на несколько часов, но мысли твои там, на войне, со всеми ее победами и поражениями, благородством и подлостью, чистотой и грязью…

"Ты солдат, и работа твоя – убивать. Убивать не во имя защиты, семьи или родного дома, а по прихоти политиков. Ты пришёл убивать и убивать, и лишил жизни многих. Но они с этим не согласны, и однажды убьют тебя. Тебя похоронят в гробу с почестями, а через полминуты забудут, как и тысячи таких же, как ты. Ты рано или поздно погибнешь, и о тебе все забудут. Уверен, что хочешь этого?".

Лента новостей.

Генштаб РФ . На стороне Украины воюют иностранные наемники

10

Лента новостей.