Принуждение к миру

Слышны были выстрелы, автоматные и пулемётные очереди, то там, то здесь в расположении противника подымались разрывы мин и снарядов, от которых горели несколько домов в частном секторе, выкидывая в небо густые клубы дыма.

Практически сразу свистнули пули над головой, следующая пуля просвистела совсем близко, и судя по звуку вылетела она из серьезного оружия: – 7,62 калибра, не меньше, – пронеслось в голове. Взвизгнуло еще несколько раз – совсем близко, но еще несколько прыжков и спасительная стена здания скрыла от невидимого стрелка.

Обошли сараи и через густые кусты выбрались во двор, посередине которого стояла разбитая и полусгоревшая грузовая машина. Дом разбитый прямым попаданием снаряда и вокруг никого. Быстро перебежали двор и опять углубились в кусты уже у других сараев, обошли их и выбрались к пролому очередного забора, где присели и начали оглядываться.

Через пролом был виден достаточно просторный двор. Справа в глубине двора двухэтажное здание из белого силикатного кирпича, прямо через двор опять кирпичный забор с полуоткрытыми воротами, слева несколько полуразрушенных, больших боксов под грузовые машины. Стены здания были исклёваны пулями и осколками, видны были и пробоины от попадания снарядов.

Несколько глубоких воронок, от которых разлетевшимся строительным мусором и обломками здания был усыпан весь двор. За кирпичным забором, через дорогу возвышался заводской цех с характерной стеклянной галереей на крыше. Слева и справа, даже справа и сзади были слышны выстрелы, но здесь было тихо.

Первое о чем думаешь в такие минуты – надо сначала защитить самого себя, и только потом начинаешь думать о противнике. Именно в эти минуты рождаются аксиомы типа "чтобы победить завтра, надо выжить сегодня". Это все так и не так одновременно.

Главная ошибка всегда в том, что люди не двигаются и не смотрят по сторонам. Это только кажется, что все пули летят в тебя! Тебя заметили – первая секунда, прицелились – вторая секунда, третья секунда – выстрел. Если позиция плохая – смени ее. Перебежал, упал, откатился и занял выбранную позицию, сделал прицельный выстрел, второй, третий. Стрелять по обнаруженному противнику надо короткой очередью или серией одиночных выстрелов.

Страха никакого не было. Шла какая-то война – как в кино. Слышались разрывы, воздух украшали вспышки и нити трассеров. С дома на окраине бил пулемет, делая открытую местность непроходимой. В доме были найдены лишь наспех оборудованные огневые точки – матрасы и кучи пустых гильз.

Не так важно убить врага, как вывести его из строя. Ведь для транспортировки раненого с поля боя нужно еще как минимум пара бойцов. Все они выходят из игры.

Огромное значение имеет психологическое оружие. Именно сломать противника, лишив его боевого духа. Иногда не так важно попасть в противника, как отогнать его. Через полчаса уже ничего нельзя было разобрать. В этом аду невозможно было определить, где чужие, где свои, каждый двор превратился в западню; каждое окно, каждый подвал таили смерть. Cолдаты били наугад по оконным амбразурам домов и сараев, чтобы успеть убить хоть кого-нибудь, прежде чем вражеская пуля настигнет их самих.

Внезапно я вижу, как откуда-то слева к нам бежит солдат второй группы. Видно, он отполз назад и теперь мчится в полный рост вдоль по фронту, не пригибаясь и не обращая внимания на перестрелку. Как в кино, за ним, почти догоняя, быстро ползет по земле «пулеметная строчка». Так пулеметчики называют попадание пуль ровной линией, словно простроченной швейной машинкой.

Пора было отходить и нам. Патронов оставалось по магазину, да и следующим выстрелом нас могло накрыть. Каменная стенка, надежно прикрывавшая нас от пуль, от прямого попадания даже противотанковой гранаты могла не выдержать и развалиться. При этом мы могли быть поражены градом каменных осколков, образовавшихся при разрыве кумулятивной гранаты.

Бойцы вели огонь короткими очередями.

От автомата шел резкий запах пороховой гари, я отодвинул его и подумал, что сам тоже как автомат: безотказный, обгоревший, засмоленный и такой же злобно агрессивный, только дай команду. Несмотря на ослепляющий зной, я чувствовал озноб. Будто что-то внутри у него заледенело и теперь морозило.

В доме на чердаке кто-то засел. Гранатой его не взять, а вот выцелить можно. Тот явно патронов не жалел, выкашивал все вокруг. До него метров сто, меня он не видит, да и мусор меня прикроет. Ставлю прицельную планку на сто метров, переводчик огня на одиночный. Выцеливаю, глаза слезятся. Закрываю глаза, моргаю. У меня один выстрел. Это самый главный выстрел. Каждый выстрел надо отработать по максимуму.

Вот из подвала соседнего дома полыхнуло коротким огнём автоматной очереди. Я выцелил это окошко, и плавно нажал спуск. «Двадцать два». Короткая, в четыре патрона очередь ушла в сторону подвала.

Справа от себя я даже не увидел, а почувствовал шевеление, тень, перекат влево и со спины, от бугра. Не целясь – очередь, стволом слева направо.

Жду ещё секунд пятнадцать. Тишина. Патроны надо беречь.