Принуждение к миру

Да, де Голль и его маленькая армия! Адмирал начал жалеть о своём приказе казнить де Голля. Казалось бы, всё правильно. Предатель, выступивший против своей страны, вставший на довольствие у англичан, бомбивших французские города и предательски топивших французские корабли. Название пафосное себе придумал – «Свободная Франция», «Сражающаяся Франция». Красивое название не отменяет того факта, что ты пошёл против законного правительства своей Родины. Ты предатель! И вот совсем недавно адмирал понял, что всё не так однозначно. Де Голль был шансом для Франции. Интересно, кто это придумал? Не сам же этот длинноносый верзила-дезертир. Ведь что могло бы получиться? Если побеждает Рейх, то Франция – союзник победителя и всё хорошо для французов. Если Рейх проиграет войну, то на сцену выходит де Голль и объявляет, что маршал Петен предатель и его правление нелегитимно, что истинным представителем Франции является «Сражающаяся Франция», воевавшая на стороне победителей. Верхний слой политиков, сотрудничавших с проигравшей стороной, пойдёт под молотки, но Франция-то так и так была бы на стороне победивших. И вот выходит, что адмирал своими руками уничтожил крохотный шанс для Франции сохранить своё лицо и не оказаться на проигравшей стороне.

Есть от чего впасть в тоску. И не исправишь уже ничего.

На террасу, где Дарлан пил свой утренний кофе с круассанами, вошёл в сопровождении одного из адъютантов адмирала подполковник Штауффенберг[24]. Граф пару месяцев назад был назначен германским Генштабом офицером связи при штабе французской армии в Алжире. И, как ни странно, подполковник сумел расположить к себе никогда не испытывавшего симпатии к немцам Дарлана. Наверное, адмирал находил созвучными своим мыслям обмолвки, которые иногда позволял себе Штауффенберг в отношении политики Гитлера.

Иногда Дарлан и Штауффенберг встречались в неформальной обстановке. Бухнуть, развлечь друг друга неспешной беседой или иной раз завалиться к девочкам в элитный клуб. Во время таких встреч адмирал делился с графом своими мыслями, особенно откровенными их разговоры стали после известия о гибели Гитлера и о прекращении войны Рейха с русскими.

– Доброе утро, господин адмирал.

– Доброе утро, господин граф, – печально кивнул адмирал. – Присаживайтесь. Кофе?

– Да, не откажусь.

Адмирал знаком показал адъютанту, мол, организуй.

Через минуту на столике перед немецким подполковником уже стояла вазочка со свежими круассанами, а через две – и чашка с ароматным кофе. Штауффенберг сделал первый маленький глоток и блаженно зажмурился.

Дарлан только собрался поинтересоваться целью раннего визита графа, но тот его опередил.

– Господин адмирал, а вы готовы осуществить то, о чём мы с вами говорили на днях?

– Ах, Клаус, это ж пустые мечты и рассуждения. Что я могу сделать для несчастной Франции, сидя здесь, в Алжире? Пустое это.

– Но всё же. Если вам представится такая возможность?

– Какая возможность? Допустим, я могу наплевать на приказ маршала оставаться в Алжире и вылететь во Францию. И что дальше? Во Франции я всего лишь один из многих губернаторов провинций, один из командующих частями в заморских территориях.

– У вас есть огромный авторитет среди армии и народа.

– Петена тоже уважают и за победы в прошлой Великой войне, и за спасение Франции от разорения в этой.

– И всё же вы, господин адмирал, единственный французский военачальник, кто смог прославить Францию и французскую армию в этой войне.

– Толку от этого… У Франции уже нет времени. Если Сталин и дальше не будет торопиться, то всё равно через две-три недели вся Франция будет оккупирована русскими и ни о каких переговорах речи уже не будет. Петен же с упрямством осла пытается говорить со Сталиным на равных и ставит русским хамские условия, когда надо просто соглашаться на потерю Эльзаса с Лотарингией и Корсики. Ведь если не согласимся, то Франции будет только ещё хуже.

– Но если Петен согласится назначить вас своим преемником, а сам уйдёт в отставку?

– Вряд ли старый маразматик дойдёт до этого своим умом, а у меня уже нет времени на организацию чего-то подобного.

– Господин адмирал, мне поручено передать вам, что всё уже организовано. И маршал Петен почти готов передать вам полномочия главы Французского государства.

– Кем поручено, граф?

– Разве это сейчас важно? Самолёт для вас и истребители сопровождения ждут на аэродроме и готовы немедленно вылететь во Францию.

Утро перестаёт быть томным и печальным. Пошла движуха. Адмирал кликнул адъютанта и приказал быстро собрать вещи в дорогу. Через пятнадцать минут машина уже везла Дарлана и Штауффенберга на аэродром. Ещё через полчаса «Ю-52» и четвёрка «Ме-109» взлетели и взяли курс на Францию.