Припарка для целителя

— Я бы не стал этого делать, — сказал хозяин. — Знаете, они провели здесь ночь и даже друг друга обманывали.

— Не может быть, — сказал сержант. — Такие друзья? Выпьете еще чашу?

Хозяина отвлекло появление трех мужчин, мучимых жаждой и требующих его внимания. Доминго терпеливо ждал, пока он не удовлетворил их запросы, и вернулся со второй чашей для себя.

— Младший обвинял другого в обмане, они бранились. Потом ваш друг сказал, что возместит ему все, когда вернется, и пусть он ждет его здесь. Оплатил счет за обоих и оставил достаточно денег за еще две ночи для младшего.

— Это на него похоже, — сказал сержант, упорно демонстрируя веру в их честность.

— Но старший, когда ненадолго выходил, отдал кошелек младшему. Хоть этот парень походил на одного из божьих ангелов, он взял горсть золота из кошелька — золота! Оба были одеты, как вон те двое, только у старшего на одежде была затвердевшая соль от морской воды, и при золоте! Сами делайте выводы, сеньор. Так вот, младший заменил золото медными монетами — чтобы сохранить вес, понимаете. Делал он это ловко, но я видел. Когда стоишь за стойкой, приучаешься замечать такие вещи.

— Подумать только, — сказал сержант. — Какой обман! И что сделал мой друг, когда обнаружил?

— Он так и не заметил, — смущенно сказал хозяин.

— Ваш друг был слишком занят поисками осла, чтобы ехать в Ла Бисбаль, — сказал один из сидевших за другим столиком. — Ему нужен был епископ, — добавил он. — Хотя мне показалось, он не особенно заботился о своей бессмертной душе.

И засмеялся.

Вошел стражник, едва не лопаясь от избытка новостей и волнения.

— Сержант, — сказал он, — я выяснил…

— Сержант? — нервозно произнес хозяин, взял свою чашу и пошел к стойке.

Доминго кивнул, оставил на столе три монетки, едва пригубленную чашу вина, ломоть черствого хлеба и кусок заплесневелого сыра.

— Отныне, — сказал сержант, — когда я окружен людьми, говорящими мне то, что мы посланы выяснить, не врывайся и не обращайся ко мне по званию.

Смущенный юный стражник вышел вслед за ним из таверны.

— Что ты выяснил? — спросил Доминго. — Только не говори громко.

Они сидели в более приличной таверне, перед ними стояли чаши превосходного вина и остатки обеда из печеной рыбы.

— Этот человек сказал, что их направили к нему из таверны, они хотели одолжить его осла. Узнав, что они едут в Ла Бисбаль, он сказал, что они могут взять осла и вернуть там владельцу. Старшего звали Хуан. Он превосходно описал его.

— А младшего?

— Он не помнил толком его имени. Сказал, что не то Рамит, не то Рауль, может быть, даже Рафаэль. И не рассмотрел его, как следует, потому что он стоял снаружи, на свету. Мастерская находится на темной стороне. Но заметил, что у него светлые волосы — соломенного цвета или рыжеватые — и он низкорослый, выглядит юным. Но хозяин таверны, должно быть, внимательно разглядел их.

— Хозяин! Он знает свой интерес, и мы помеха ему. Как только понял, что мы ищем партнера, побледнел и вернулся к своим кувшинам и бутылкам. Кажется, даже не мог вспомнить, как эти двое обращались друг к другу.

К их возвращению в сумерках атмосфера в замке изменилась полностью. Жар у его преосвященства прошел, и он смог немного поесть. Что касается слуг, смерть Беренгера оплакивали бы лишь те немногие, которые знали его с детства; для тех, кто сопровождал его в путешествиях, она означала бы лишь крах их существования.

Бернат едва нашел время выслушать доклад сержанта и позаботиться, чтобы он был верно записан.

— Отложим все это до того времени, когда его преосвященство будет в состоянии одобрить наши действия, — сказала он. — Как его преосвященство себя чувствует? — спросил он, увидев врача, выходящего из комнаты епископа.

— Ему становится все лучше, — ответил Исаак. — Но он слаб и не выдерживает долгих разговоров. Хочет вернуться в Жирону, но отправляться в путь ему еще нельзя.

— Тогда я не стану упоминать об этом инциденте, пока он значительно не окрепнет, — сказал Бернат.

— До тех пор, — сказал Исаак, — со всей покорностью, поскольку знаю его меньше, чем вы, советую допускать к моему пациенту только тех, кому вы больше всего доверяете, кто бы они ни были. Мы денно и нощно спасали его от смерти не для того, чтобы его прикончили клинком или ядом.

— За ним будет ухаживать Хорди, — сказал Бернат.

— Да, — сказал Исаак. — Не думаю, что Хорди предаст своего господина.

Часть вторая ЗИМА

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В себе находим мы лекарства.

Осенние сев и жатва закончились; в Жироне устроили ярмарку и отпраздновали день своего святого, блаженного Нарсиса, спасшего город от французов в ходе жуткой осады во времена дедов и прадедов. Близилась зима, наступили недели проливных дождей. Даже когда они на время прекращались, в воздухе стоял отвратительный сырой холод. Дни стали короче, солнце — когда оно появлялось более слабым. Писцы жаловались, что даже в полдень им плохо видно. В вечной битве между жуткой чернотой ночи и милосердным светом дня побеждала ночь.