Припарка для целителя

— Не думаю, — ответил Ромеу. — В последние две недели у него были пациенты, хотевшие, чтобы он посещал их каждый день. Я знаю, потому что они посылали служанку или мальчишку с сообщением, а когда я передавал это ему — Лука сам не любил подходить к двери, — он говорил, что слишком занят, придет на другой день, а мне жаловался, что все пациенты хотят, чтобы он посидел, поговорил с ними, и что предпочитает молчание дерева и звук топора, стамески или шлифовального камня. Лука чувствует дерево, сеньор Исаак. Он очень помогал мне.

Расстояние от дома Ромеу до реки было небольшим, вскоре они спустились с холма и пошли по ровной местности к мосту.

— Юсуф, факел еще горит? — спросил Исаак.

— Да, — господин, — ответил мальчик. — Ночь темная, луна еще не взошла.

— Нужно погасить его, — сказал врач. — И идти как можно быстрее.

Они медленно шли вперед, пока глаза у них не привыкли к внезапной темноте. Когда шаги Ромеу гулко зазвучали по пролету моста, Исаак коснулся его плеча, давая понять, что надо соблюдать тишину. Все остановились.

Ночь была темная, над ними слабо светили звезды; под ними текла река, напоминающая еще более темную ленту между берегами, о существовании которых можно было только догадываться. Тявкнула собака. Что-то двигалось с шелестом по траве у воды. Глухой удар, напоминающий приземление прыгнувшего зверя, заставил Юсуфа вздрогнуть. Потом что-то с плеском упало в воду.

— Господин, что это? — нервозно спросил Юсуф.

— Какое-то животное охотится в ночи, — негромко сказал Ромеу. — Думаю, мы слышали, как оно схватило свою добычу, бесшумно и ловко.

— Боюсь, что да, — сказал Исаак. — Юсуф, факел у тебя? И кремень с кресалом?

— Да, господин.

— Тогда зажги его побыстрей.

Неожиданно заплясало пламя, и в его свете вновь появился окружающий мир.

— Видишь что-нибудь на берегу? — спросил врач.

— Нужно подойти поближе — сарай находится в тени деревьев.

Юсуф пошел вперед, ведя своего учителя, а Ромеу, поискав взглядом опасность, которую, казалось, предчувствовал Исаак, последовал за ними.

— Вот тропинка, ведущая к сараю, — сказал мальчик, поднимая факел. — Довольно узкая. Но он был здесь, если не убежал.

— Ты видел, как он убегает?

— Нет, господин. Но… — Юсуф умолк и заглянул в низкое, ветхое строение. — Там никого нет.

— Ромеу, возьмите факел, посмотрите в реке, — сказал Исаак.

Ромеу первый увидел мальчика. Он лежал, застряв на песчаной отмели, на расстоянии вытянутой руки от берега, темной массой, слегка покачивающейся в завихрениях мчащейся к морю реки.

— Так, парень, — сказал Ромеу, повернувшись к Юсуфу. — Бери снова факел и держи высоко. Я его вынесу.

Рослый мужчина осторожно вошел в холодную воду; через минуту он вернулся, держа на руках мальчика.

— Господин, это тот парнишка, о котором я говорил, — сказал Юсуф.

— Он мертв? — спросил Исаак.

— Из головы у него обильно идет кровь, господин. Похоже, его сперва сильно ударили, потом бросили в воду. Как он может быть живым?

— Юсуф, у людей после смерти кровь не идет. Если рана еще кровоточит и он не захлебнулся…

— Сеньор Исаак, когда я подошел, его голова и плечи лежали на песчаной отмели, — сказал Ромеу. — Лицо было не в воде. Я чувствую, как он дышит. Но, думаю, его нужно отнести к нам в дом. Ночь холодная.

— Превосходно, — сказал Исаак. — Пошли как можно быстрее.

Мальчика положили на застеленный одеялом кухонный стол. Рехина в дополнение к трем освещавшим кухню свечам принесла еще одну. Ракель отошла к дальнему краю стола, чтобы не мешать отцу ощупывать кровоточащую голову.

— Кожа рассечена, на черепе ощущается легкая вмятина от удара, — сказал Исаак. — К счастью, удар пришелся не по виску, но трудно сказать, выживет ли он. Ракель, как выглядит мальчик?

— Папа, кровь все еще продолжает идти, он очень бледен, глаза запавшие. Весь мокрый, бедняжка, и, должно быть, очень замерз, хотя, уверена, сейчас этого не ощущает. Его нужно перевязать, а потом можно я сниму с него мокрую одежду и заверну его в одеяло?

— Я принесла остатки чистой льняной простыни для бинтов, — сказала Рехина, отдавая их Ракели.

Перебинтовав голову, с мальчика сняли мокрые лохмотья. Рехина надела на него чистую рубашку, мягкую от долгой носки, принадлежавшую подмастерью Ромеу, которую следовало бы вернуть семье после его смерти.

— Оставлять его здесь нельзя, — сказала Ракель. — Есть кровать или кушетка, где он мог бы лежать в покое?

— За кухней есть комнатка служанки, — ответила Рехина. — Есть комната Луки, которую раньше занимал подмастерье. Пожалуй, она самая тихая.

— Сейчас для него ничего нельзя сделать, нужно только наблюдать за ним и молиться о его выздоровлении, — унылым тоном сказал Исаак. — Оберегайте его от яркого света и громких звуков. Если он крепкий парнишка, а я надеюсь, что это так, то может выжить, и тогда его показания могут стать очень важными.

Звон полуночных колоколов на минуту оборвал все разговоры. Исаак какое-то время постоял в молчании после того, как прекратилась последняя вибрация.

— Ромеу, у вас еще есть слуги? — спросил он наконец.