Припять – Москва. Тебя здесь не ждут, сталкер!

Руки шевелились, шея ворочалась, глаза видели, уши слышали, вот только ног он не чувствовал, хотя ноги были на месте. Он видел свои ступни, обутые в могучие берцы. Почти новые берцы, форсистые, сбереженные для Большой Земли. Надо же, берцам хоть бы что, да уж! Сталкер перевернулся на живот и пополз, упираясь руками в растрескавшийся бетон к темневшему неподалеку низкому строению, бункеру или гаражу, в темноте он не мог разобрать, что это такое. Чисто инстинктивно он стремился забиться в какой-нибудь угол, чтобы спрятаться там от Зоны, пока не придет в себя. Только вот в Зоне от Зоны спрятаться некуда, и он это хорошо понимал.

– Живой, – снова прохрипел он, потом хмыкнул и добавил, констатируя: – Но, похоже, ненадолго.

Потом он подумал, что в гараже за полуоткрытой стальной дверью непременно находится схрон. Да, да, там обязательно должен быть схрон с оружием, едой и аптечкой. Теперь сталкер был в этом совершенно уверен. Он даже ощутил под пальцами отполированное цевье видавшего виды «калаша», нетерпеливо зарычал и изо всех сил, упираясь локтями, словно нетопырь, пополз к черному зеву входа. Еще там должны быть патроны, много патронов, потому что без патронов в Зоне не выжить. Хана в Зоне без патронов! Он перевалился через невысокий железный порог, едва не сорвавшись в смотровую яму – это все-таки оказался гараж, – и перекатился в угол. Схрон должен быть там, в этом углу. Но схрона не было ни в этом углу и ни в каком другом. Он принялся шарить вокруг себя, но под руку не попадалось ничего похожего на оружие, и тогда он заплакал зло и горько, не смаргивая слезы, хрипло матерясь и скрипя зубами, потому что Зона его обманула. Сука этакая! Он был готов умереть, но только не таким вот, беспомощным куском мяса для слепых псов, бурдюком крови для кровососа, это было неправильно, это было подло… Наконец Зона смилостивилась над ним и позволила потерять сознание.

Берет очнулся на рассвете. Над ним кто-то склонился. Сталкер с трудом сфокусировал взгляд и узнал Звонаря.

Он не удивился, чему тут удивляться, Звонарь мертвый и он тоже мертвый, так что удивляться особенно нечему. Он хотел было поздороваться со Звонарем, хотя странно желать здоровья мертвому, но Звонарь приложил палец к губам, и Берет понял, что здороваться не обязательно, а то, что Звонарь оказался рядом, – это хорошо, это правильно.

Потом он снова потерял сознание и на этот раз очнулся не скоро.

Он пришел в себя на каком-то полустанке.

Берет лежал, привалившись к облупленной стенке железнодорожного вокзала снаружи, неподалеку от низкой асфальтированной платформы. Над ним возвышались трое, он не сразу сообразил, что это военный патруль. Лейтенант, совсем молоденький, с пистолетом в кобуре, и двое щуплых солдатиков, вооруженных штык-ножами в пластиковых ножнах поносного цвета. В общем, никакой бравости в военных не наблюдалось. Почему-то именно поэтому сталкер сразу понял, что он уже не в Зоне, что каким-то невероятным образом выбрался за периметр и теперь на Большой Земле. А как он здесь оказался – это дело десятое, в конце концов. Отпустила Зона, вот и все объяснение.

Бабки с эмалированными ведрами, от которых поднимался вкусный парок, ждали проходящего поезда, чтобы продать свою немудрящую снедь, вареную картошку, пирожки с капустой и еще невесть с чем, бутылку самогона – все копеечка к пенсии!

– Бомж, – сморщился лопоухий солдатик в застиранной гимнастерке. – Воняет-то как! Пусть с ним полиция разбирается, это их клиент.

– Разговорчики. Ну-ка, Кривчук, проверь у него документы, – сердито приказал лейтенантик. – У него сталкерский комбинезон, может, все-таки он из Зоны.

Лопоухий, морщась и отворачиваясь, нехотя полез Берету за пазуху и двумя пальцами вытащил полиэтиленовый пакет с документами. Лейтенант брезгливо извлек из пакета бумаги, отошел в сторонку и принялся их внимательно изучать.

– Надо же, – наконец сказал он, – боевой офицер, капитан, отставник. Москвич… Что же ты, братец, так опустился-то. И где твои костыли? Пропил или украли? Что же с тобой теперь делать?

– А если он все-таки из Зоны, – начал было лопоухий, – тогда доложить следует…

– А мне по… – решительно сказал лейтенант. – На нем ведь не написано, что он из Зоны, документы у него в порядке, а больше нас ничего не касается. И ничего такого у него нет. Ни оружия, ни этих… артефактов. Документы вот имеются, в порядке документы, что характерно, а больше ничего. Никаких признаков, что он оттуда. Тем более что Зона где? Правильно, на Украине, а мы где? Правильно, на территории Российской Федерации.

Он снова задумался, потом повернулся ко второму солдату, тощему, с цыплячьей шеей, знобко торчащей из камуфляжной куртки, и сказал:

– Вот что, Остапенко, раздобудь-ка товарищу капитану костыли, быстро. Одна нога здесь, другая там. А ты, Кривчук, сбегай купи еды какой-нибудь, вон хоть картошки у Петровны. Через полчаса электричка, посадим, и пусть уматывает отсюда. Авось доберется до своей Москвы, может, у него там кто-нибудь из родни остался, глядишь, и помогут инвалиду. Хотя сомневаюсь…