Природа человеческих конфликтов: Объективное изучение дезорганизации поведения человека

Как сказано выше, правая (активная) рука помещалась на приемник, левая (пассивная) оставалась на весу; последнее осуществлялось для того, чтобы сделать ее положение менее устойчивым и использовать ее как более чувствительный реагент, отражающий, как мы увидим ниже, нейродинамическое возбуждение общим разлитым тремором. В то время как для регистрации нажимов правой руки нам служил обычный барабанчик Марея, для регистрации левой мы обычно применяли соответствующий барабанчик с двойной передачей, позволявший регистрировать наиболее мелкие дрожательные движения в наиболее выразительном виде. В обычных наших опытах кимограф шел со скоростью 1 см = 1 сек; для отдельных контрольных серий скорость варьировалась.

Рис. 4. Регистрирующая часть установки

На ленте кимографа (вся регистрирующая часть установки дана на рисунке 4) мы получали, таким образом, запись, одновременно отражавшую три важных для наших опытов линии (мы приводим типичный отрезок на рисунке 5):

А – отметка времени в пятых долях секунды;

В – линия речевой реакции, где точно регистрируется момент подачи раздражителя и момент речевого ответа;

С – кривая активной, правой руки, которая оказывается в обычных опытах спокойной в латентный период и дает правильный нажим, сопряженный с речевым ответом;

D – кривая пассивной левой руки, выражающаяся обычно в спокойной, осложненной небольшим равномерным тремором, линии.

Рис. 5. Типичная запись опыта с сопряженными реакциями

А – отметка времени в пятых долях секунды

В – линия речевой реакции

С – кривая активной правой руки

D – кривая пассивной левой руки

К этим трем кривым, отражающим интеллектуальный процесс, активную и пассивную моторную сферу, присоединяется иногда и четвертая – кривая дыхания или пульса, представляющая в цикле наших выразительных симптомов вегетативную систему. Мы получаем, таким образом, целую систему взаимно проверяющих друг друга признаков, изменения которых дают нам возможность достаточно полно изучить структуру вызываемых нами нейродинамических нарушений.

Мы покажем возможности принятой нами методики наилучшим образом, если остановимся на одном примере, который может служить для нас исходным; мы имеем в виду то, что можно назвать «загадкой латентного периода».

Структура латентного периода любой сложной реакции действительно представляла собою загадку для большинства психологов; казалось, что в изучении ее нет других путей, кроме субъективного, и что установление объективной нейродинамической структуры этого отрезка времени, пока реакция еще не выявлена вовсе, является безнадежной задачей.

Однако вопрос о том, какой процесс скрыт между моментом раздражителя и моментом открытого ответа, оставался решающим для психологии. Отказаться от разрешения его и признать, что мы

бессильны объективно установить, является ли реакция результатом спокойного планомерного процесса или латентный период связан с резким возбуждением и борьбой отдельных противоречивых тенденций, – признать это значило оставить надежды на то, что структура психологических актов когда-либо станет предметом действительно научного исследования.