Природа. Дети

Поезд подходит к Ленинграду. Изображение Вали и Люси в потоке вернувшихся симметрично соотнесено с потоком уезжавших в первой части — повторены некоторые детали, но тональность иная: тогда Валю уносило «в душном потоке», теперь «свежий воздух в лицо». Провожавшая эшелон тетя Дуся теперь встречает Валю — «постаревшая, потемневшая, но она, она!»

Валя идет с Люсей посмотреть место, где был их дом.

«Но почему-то думала Валя не о том, как она ходила тут маленькой,— ей снова вспомнилось ее поездное знакомство, молодой человек Володя, которого увел контролер.

«Он все равно доберется до Ленинграда,— подумала она,— и я смогу его встретить. Даже сейчас могу его встретить, почему нет, как будто это так уж невозможно».

И на всякий случай стала смотреть на прохожих» (стр. 398).

Вечером — у тети Дуси; после разговора о том, что Вале нужно пойти работать на ту фабрику, где помнят ее мать и где работает тетя Дуся, ложатся спать.

«Я приехала? — спросила Валя у кого-то.— Здравствуйте! Нет, я еду, еду, буду ехать всю жизнь...»

Это ощущение пути, только начавшегося, выражает общую для обоих рассказов — «Валя» и «Володя» — тему, определяет глубинную связь между ними и поддерживается обобщающим заключением «Володи» (о нем — позже).

Но еще несколько фраз осталось до конца рассказа. Валя засыпает. В полусне ей вспоминаются отрывочные фразы из разговора в поезде:

«— Нам даст чаю проводник,— сказала Люська.

— Приготовьте билеты! — сказала проводница.

Музыка заиграла. Кто-то запел «Вышел в степь донецкую парень молодой». Парень был в ушанке и ватнике. Черными глазами он смотрел на Валю» (стр. 401). Это последние слова повествования.

На протяжении всего рассказа мы Валю не видели, а слышали. Приметы войны даны в первой части рассказа голосами радио, гудков паровоза и звуками слова «Мга». И кончается рассказ не зрительными воспоминаниями засыпающей Вали, а слуховыми образами,— она вспоминает фразы, музыку, песню, за которыми стоит образ Володи. Это еще одно свидетельство цельности структуры рассказа, строго последовательного проведения ее элементов сквозь все повествование.

Последовательность сказывается и в том, что все мысли, все переживания Вали обусловлены впечатлениями, событиями текущего дня или более ранними (кроме «воспоминания из будущего», о котором говорено выше). Между событиями и переработкой их в сознании девушки прямая причинно-следственная связь. Нет ни одного рассуждения или переживания «вообще», не связанного с впечатлениями дня или событиями времени, или думами о своем будущем.

В том, что Валю читатель не видит, а только слышит, в том, что ее думы и чувства отражают текущие события,— ключ к пониманию художественной задачи рассказа.

Некоторая обобщенность образа Вали (сняты все приметы внешности, а поступков вовсе нет) не исключает индивидуализации ее мыслей и переживаний. Она сказывается в подаренной автором героине рассказа проницательности, приметливости, позволившей Валиным голосом передавать многие тонкие наблюдения. Как в первой части Валя остро почувствовала с одного взгляда на Светлану, что она должна стать подругой на всю жизнь, так во второй части встреча с Володей вызывает у девушки мысль о любви прочной, вечной и надежду на новую встречу с Володей.

Отношение Вали к этим встречам характеризует ее душевный облик. Но функциональная значимость встреч и расставаний Вали со Светланой и Володей этим не исчерпывается. Они, вместе с историей «большой девочки», историей лейтенанта и его любимой, образуют возникающий из ряда сопоставлений лейтмотив рассказа: в изображении «потока», движущегося во времени — от начала к концу войны, и в пространстве — из Ленинграда в эвакуацию, из эвакуации и с фронта в Ленинград,— доминируют судьбы молодых.

Валя — рупор автора в изображении двух моментов, выхваченных из потока жизни: «Отъезд» и «Возвращение».

Сцепление мотивов рассказа подчинено двуединому художественному замыслу: изображение облика и душевного состояния «потока» в дни эвакуации и в дни возвращения, эпизоды в вагоне совмещаются с изображением душевного облика героини рассказа.

Мы вправе говорить о «потоке» как обобщенном герое произведения наряду с Валей, в частности, потому что на тридцати пяти страницах рассказа то одной фразой, то целым эпизодом характеризованы двадцать четыре действующих лица, не считая «статистов»,— населенность необычная[40].

Способ сопряжения двух тем (характеристики «потока» и обрисовки душевного облика Вали) — переходы от авторского голоса к Валиному и обратно. В изображении душевного состояния уезжающих доминирует авторское слово, лишь изредка переходящее в Валино, а настроение и характеристика возвращающихся (Валя повзрослела—она больше размышляет о своих впечатлениях) пропущены сквозь восприятие, осмысление и сопереживание их Валей.

Структура рассказа, как видим, непроста и целостна. Но в то же время она входит в состав более сложной структуры: пары рассказов — «Валя» и «Володя».