Природа и античное общество

Крайне тяжелыми были условия труда горнорабочих в золотых рудниках [121], разрабатывавшихся Птолемеями в безводной нубийской пустыне. В этих рудниках обычно трудились рабы и военнопленные. Жилы кварца, содержащие золото, имели небольшую толщину. Молодые горнорабочие вырубали золотоносную породу, продвигаясь ползком и пользуясь для освещения светильником, привязанным ко лбу. Дети вытаскивали куски выломанной породы. Пожилые рабы дробили эти куски молотами. Измельченные части поступали на мельницы, вращавшиеся женщинами. Рабов и рабынь стерегли вооруженные варвары. Обращение с горняками было крайне жестоким.

О подобных рудниках Диодор Сицилийский [122] говорил, что там «нет места снисхождению и пощаде по отношению к больным, хворым, старикам и женской слабости. Все вынуждены работать, принуждаемые к этому ударами бича, и только смерть кладет конец их мучениям и нужде».

Эти тяготы труда в рудниках нередко довершались вредностью производства. Таковы были работы в рудниках горы Сандаракургиона, находившейся в стране Понт (в северной части Малой Азии). Название этой горы показывает, что в ней производились разработки сандарака (красный сернистый мышьяк).

Страбон [123] сообщает, что гора Сандаракургион была вся изрыта большими подземными ходами. Трудившиеся там рабы и проданные в рабство преступники, помимо тяжести работы, должны были дышать смертоносным [124] зловонным воздухом. Это порождало очень большую смертность горнорабочих и нередко приводило к невыгодности эксплуатации рудников и к сокращению разработок.

Римские владельцы рудников имели возможность вести работы в значительно более широких масштабах, чем это было доступно греческим или эллинистическим предпринимателям. Сказанное объясняется сильным ростом римского рабовладения по сравнению с предшествующим временем.

Плиний Старший [125], описывая различные способы добычи драгоценных металлов, сообщает, что случаи находки золота на поверхности — редкое счастье. В правление Нерона (54—68 гг. н. э.) в Далмации была найдена именно такая жила, ежедневно приносившая 50 фунтов золота (около 16,37 кг). Обычно золото добывалось под землей, причем проводились галереи, поддерживаемые деревянными столбами [126].

Плиний [127] подробно говорит об еще одном способе, который, по его словам, «превосходит даже самих гигантов». Это так называемая техника обрушивания, применявшаяся при добыче золота, что производилось с исключительным размахом в Астурии, Галисии и Луситании[128] (все три области находились в северо-западной части Испании).

Гору подрывали на большой площади посредством проведения многочисленных штолен. В этих штольнях (именуемых arrugiae) в течение многих месяцев велись круглосуточные работы. Нередко случавшиеся обвалы давили горняков, что делало эти разработки очень опасными. Во избежание обвалов во многих местах устраивали своды. Встречающиеся твердые породы преодолевали огнем и уксусом, а чаще прорубали, ибо от дыма и испарений работающие задыхались. Случалось, что откалывали куски весом в 150 фунтов (около 49,22 кг). Днем и ночью работающие выносили на плечах такие куски породы и в темноте передавали их один другому. Если подземная скала оказывалась очень большой, то ее обходили, прокладывая штольню в сторону.

Однако бывали еще большие трудности, связанные с работой над особой породой: разновидностью глины, смешанной с мелким камнем (именуемой candida-белая или gangadia), которую очень трудно преодолеть. Ее выламывали железными клиньями и с помощью молотов. Считалось, что ничего нет более твердого, чем эта порода, разве только желание добыть золото.

По окончании работ подрубали основания сводов, начиная с внутренних. Гора начинала оседать, и это замечал только сторож на ее вершине. Криком и знаками он вызывал горняков и сам сбегал с горы. Подрытая гора падала с непостижимым грохотом. Победители, замечает Плиний, видят разрушенную «природу», но золота еще нет, ибо копали, не зная, что роют; только надежда его добыть была причиной опасностей π расходов.

Затем начиналась новая работа, требующая еще больших издержек. Для размыва руин природы проводили воды рек с горных вершин на расстояние сотни миль (около 148 км). Эти водопроводы назывались corrugi, сооружение их требовало множества работ. Вода должна была скорее низвергаться, чем течь. Через равнины водопровод проходил на высоких подпорках. В других местах проламывались непроходимые скалы, дабы проложить по ним выдолбленные деревянные желоба. Прорубающие их работники висли на канатах, издали они казались птицами; они намечали направление водопровода. Как говорит Плиний [129], «там, где человеку негде поставить ногу, он проводит потоки».