Природа и люди. Выпуск II

Николай Александрович Добролюбов Природа и люди. Выпуск II

Уроки географии, читанные в Николаевском сиротском институте. Выпуск II. СПб., 1858. Стр. 153–415

Несколько месяцев тому назад мы говорили о первом выпуске уроков географии, читанных господами Аркадием Павловским и В. Л.[1] Теперь является второй выпуск предпринятого ими издания, отличающийся тем же характером и теми же достоинствами, как и первый. В этом выпуске речь идет об Африке. В одном уроке изложено несколько самых общих исторических сведений об Африке и показаны причины ее малой известности в географическом отношении. В другом уроке представлена картина степей африканских и сделаны довольно подробные объяснения относительно двух характеристических принадлежностей африканской пустыни – пальмы и верблюда. В третьем уроке находится весьма подробный гидрографический очерк Африки – Северной, Центральной и Южной. Все эти уроки изложены весьма живо и в то же время дельно, что, как известно, никогда не соединялось до сих пор в наших географических книжках. Нам показалось только, что один из авторов часто впадает уже в риторическое красноречие, стараясь придать более живости своим изображениям. Мы сомневаемся, например, чтоб природа африканской степи отразилась очень ярко хоть в следующем изображении, какое делает г. В. Л.[2]:

На небе зажглись звезды, воздух чист и прозрачен, повсюду глубокая тишина; кой-где только мелькает огонек, а около него семья арабов готовит свой скудный ужин, да изредка слышится фырканье верблюда между тем на небе показалась луна и осветила эту чудную картину. Тогда пустыня делается в полном смысле величественною, и трудно представить человека, который бы не был поражен этою картиною, который бы не пожелал наслаждаться ею целую жизнь. Напрасное желание! Мрак ночи рассеивается, наступает утро, и на безоблачном горизонте показывается солнце в виде красноватого пятна… и пр. (стр. 203).

В риторическом отношении описание это безукоризненно. Но тем не меньше – это лирическое пустословие, которого не следует допускать в серьезной книге.

Другого рода неловкость заметили мы в уроках г. Аркадия Павловского: он довольно легкомысленно обращается с историей. Рассказывая о действиях в Африке муллы Фоди, он выражается следующим образом: «Воззвания Фоди пронеслись по земле Феллата с быстротою молнии, – и, как бы по волшебству какому, мирные до того времени пастухи вдруг стали отважными воинами» (стр. 279). Такие волшебные превращения в истории могут еще быть уместны в исторических романах Александра Дюма и компании, но они весьма жалки в серьезной книге, и тем более в книге, недурно составленной. Конечно, это не вредит достоинству чисто географических сведений: автор может вовсе не понимать истории и все-таки сделать очень обстоятельный гидрографический очерк. Но в таком случае не следовало бы уж и пускаться в историю, чтобы не внушить ученикам нелепой мысли, будто исторические перевороты могут совершаться «вдруг, как бы по волшебству какому».