Природа охотника. Тургенев и органический мир

Важнейшее место среди авторов руководств по охоте середины века занимает Л. Н. Ваксель (1811–1885). Сын одного из первых российских импортеров выведенных в Англии сеттеров, Ваксель к 1852 году уже был дружен с Тургеневым [Сабанеев 1992в: 133]. В конце мая того года, сразу после освобождения из-под ареста, Тургенев посылает Вакселю экземпляр «Записок ружейного охотника Оренбургской губернии» Аксакова со своей припиской и просит купить английское ружье [Тургенев 19786, 2: 137]. Тургенев приглашал Вакселя приехать поохотиться в Спасское летом и осенью 1852 года, а в начале 1853 года уже называл его в письме к Луи Виардо одним из своих лучших друзей:

Это превосходный охотник и совершенный «gentleman» [джентльмен] в лучшем смысле слова. Уверен, что он вам понравится, его наружность располагает в его пользу, и я не очень ошибусь, предположив, что г-жа В<иардо> пожелает иметь в своем альбоме набросок его энергической и красивой головы [Тургенев 19786, 2: 405].

Шесть сохранившихся писем Тургенева к Вакселю с 1852 по 1854 годы в полной мере раскрывают их взаимную симпатию и разделяемую обоими заинтересованность в отношении охоты, разведения и дрессировки собак, а также лечения собачьих болезней. Ваксель, живший в Санкт-Петербурге, был для сосланного Тургенева поставщиком собак и экипировщиком: в Спасское отправлялись и породистые щенки, и превосходные ружья, и самое разное охотничье снаряжение.

В 1856 году Ваксель опубликовал книгу, которой суждено было стать самым популярным из российских практических руководств по охоте XIX века. «Карманная книжка для начинающих охотиться с ружьем и легавой собакою» выдержала до 1900 года пять изданий, четыре из них прижизненных[97]. В предисловии Ваксель отметил, что его труд имеет скорее практический, нежели литературный характер, и отдал должное писателям, которых считал примерами для подражания:

Я не считаю себя в такой степени сведущим, чтоб входить в подробности самой сущности этой [то есть ружейной] охоты, а после поэтического рассказа Оренбургского Охотника С. А[ксако]ва и записок И. Тургенева, не надеюсь прибавить что-нибудь новое к описанию прелестей этого удовольствия [Ваксель 1870: vii-viii].

По словам Романова, качество прямолинейной, приземленной прозы Вакселя было одним из наиболее значимых достоинств книги: «Нельзя не пожалеть от души, что из массы наших превосходных охотников – практиков нашлись только два писателя: Аксаков и Ваксель» [Романов 1877: 48].

В 1856 году Фет опубликовал анонимную рецензию на руководство Вакселя [Фет 1856][98]. Он пишет:

Не у места утверждать здесь, что ружейная охота тоньше и изящнее, что она требует напряжения всех физических и нравственных способностей человека, что много травить будет тот, у кого хорошая псовая охота, но что много убьет дичи только истинный и вполне развитый охотник [Фет 1856: 57].

Фет видит в Вакселе одновременно учителя и товарища по этой высшей форме охоты и добавляет, что его руководство дышит «поэтической правдой», навеивая читателю множество приятных воспоминаний об охотничьих приключениях [Фет 1856: 57–59]. Охотники верят, утверждает Фет, цитируя Вакселя, что разум человека раскрывается в полной мере, когда он принимается изучать животное, что делает панегирик Вакселя, обращенный к Аксакову, – блистательную рецензию на аксаковские «Записки ружейного охотника», встроенную в «Карманную книжку», – особенно ценным утверждением зоотропной модальности: